Быстро собралась толпа.

Парижская толпа очень любопытна, но любопытство у нее странное. Она никогда не интересуется и не старается узнать, что именно случилось. Какой-нибудь господин с портфелем, по-видимому, человек деловой, или баба с корзиной, с лицом озабоченным, очевидно, куда-то спешащая, будут стоять битый час около кучки народа. Им и не видно ничего, хоть и задирают нос и становятся на цыпочки. А спросите у них – что там случилось – смущенно отвечают:

– Не знаю.

И будут продолжать стоять.

Итак – собралась толпа. Пришел ажан[23]. Долго расспрашивал, долго мусолил карандаш и писал в своей книжке. Потом все пошли к преступному такси, и ажан деловито потискал пальцем шину. Толпа росла.

Из соседней улицы подкатил мальчишка на велосипеде. Мальчишка оказался боевой. Ни о чем расспрашивать не стал, а сам всем рассказал, что переехали даму, ужасно, вдоль и поперек. Увезли в больницу, а господин – это муж дамы и желает получить деньги. Рассказал и покатил дальше.

Пока шла вся эта кутерьма, другая жертва катастрофы, тот самый господин в непромокайке, завернул за угол и быстро прибавил ходу. Он все еще виновато улыбался, но мысли у него, по-видимому, были превеселые. Он покручивал головой, пожимал плечами и раз даже вслух воскликнул:

– Ведь бывает же эдакое! Ну-ну!

И все улыбался, и все прибавлял ходу. Один разок приостановился, нахмурился, похлопал себя по карманам, вытащил очки, осмотрел их внимательно и прямо захлебнулся счастливым смехом.

В таком восторженном настроении завернул он в подъезд маленького отельчика, одним духом взбежал на пятый этаж и забарабанил в дверь.

Дверь приоткрылась. В щелочке показалась подщипанная бровь, серый глаз, все недружелюбное, холодное, с упреком.

– Что за шум? – спросил сердитый голос. – Вы знаете, что я работаю. Вы могли бы, кажется…

Но он завопил в ответ таким торжествующим воплем, что двери сами распахнулись, обнаружив, кроме хозяйки комнаты, особы молодой и приятной, накрытый столик с чашками, сухарями и кофейником, а за столиком господина очень бравого, по несколько сконфуженного. Господин расправил пышные усы старинного русского образца, с подусниками.

– Вы знакомы? – светским тоном спросила хозяйка. – Мосье Бутылин, – указала она на вошедшего. – Мосье Крыжовников.

Вошедший, то есть Бутылин, бросил беглый взгляд на смущенного Крыжовникова.