Через секунду он упал, зашедшись в кровавом кашле, получив удар средним пальцем под кадык, так и не предприняв попытки защититься. Лысый лежал на полу и бился в предсмертных судорогах. Этот удар из арсенала боевых приемов рукопашного боя спецназа не оставлял ему шансов на спасение.

Николай забрал бумажник и сотовый у Прыща и принялся за работу.

Он открыл первую топку и тут же отпрянул – жар едва не опалил ему лицо. Николай подтащил трупы истопников, по одному, используя их же технологию, с помощью багра, и затолкал обоих в жерло огнедышащей печи.

– Счастливого пути в ад, твари!

Стариков прошел к столу, выдернул нож, увидел одежду покойников, висящую на вешалках за печами. Обыскал ее. Забрал два паспорта, несколько сот рублей, две пачки сигарет.

Прыщ был примерно такого же роста и телосложения, как и Стариков, поэтому брюки, свитер и кожаная куртка пришлись ему впору.

Бросив во вторую печь свои лохмотья, одежду Лысого и вешалки, Николай двинулся к выходу.

Где собирались толкнуть мобильники эти два урода? В Егорьеве? По их словам, туда десять минут езды на автобусе. Это уже ориентир! Но прежде чем определить маршрут отхода, надо еще покинуть территорию усадьбы. Из нее обязательно должно быть несколько выходов или выездов. Уходить следует с тыла, значит, надо определить, где этот самый тыл.

Стариков вышел из котельной через запасной выход, перебежал через узкую дорожку и юркнул в кусты.

Дождь не прекращался.

Николай осмотрелся. Слева высился двухэтажный дом. От него шли две дороги. Одна, прямая, в обрамлении аккуратно подстриженного кустарника, вела к резным кованым чугунным воротам, освещенным двумя яркими неоновыми фонарями на декоративных столбах. Рядом с воротами небольшое, в виде теремка с высокой крышей, помещение – контрольно-пропускной пункт, говоря языком военных. Окна в теремке светились. Ясно, там – парадный въезд! Следовательно, тыловой выезд с противоположной стороны.

Николай, пробираясь между кустами, двинулся вдоль дорожки, которая вскоре примкнула к более широкой, пригодной для проезда автомобилей дороге, ведущей к глухим металлическим воротам и будке. К тыловому выезду! Туда, куда и надо было отставному майору!

Подошел он к сторожке со стороны забора.

И не сразу увидел проволоку и летящую на него огромную овчарку. Натренированная, она приближалась молча и стремительно. Не сбавляя хода, сделала прыжок, раскрыв пасть, целясь вцепиться Николаю прямо в горло. Но Стариков не потерял самообладания от неожиданной атаки. Овчарку встретил нож. Ударом снизу вверх он пропорол псу горло, уклонившись в сторону. Смертельно раненная собака, пролетев мимо, упала на землю и засучила лапами. Николай подошел к ней и ударом в сердце прекратил мучения животного, выполнявшего свой долг. Не ее вина в том, что служила она силам зла, как и не вина Старикова в ее смерти, он вынужден был защищаться. Такова жизнь – извечная борьба добра со злом!

Убедившись, что в усадьбе пока не подняли тревогу, Николай осмотрел сторожку. Определил телефонный провод внутренней связи, обрубил. Была ли проведена к будке сигнализация? Этого он не знал, но к зданию со столба спускалось несколько жил проводов разного сечения. Рубить их не решился, а осторожно заглянул в небольшое зарешеченное окно.

Внутри помещения, за столом с большой бутылкой пепси, резались в карты двое молодых, крепких с виду парней. Рядом, на стене, висели два автомата «АКС-74» со вставленными сдвоенными пулеметными, по сорок патронов в каждом, магазинами.

«Ну-ну, ребята, – подумал Стариков, готовя нож к бою и с ненавистью глядя на потенциальных убийц, – сейчас я поставлю точку в вашей игре!»