– Потому что мой отдел вы трогать не будете, – жестко заявила. В мире мужчин иначе никак: они привыкли нагибать, а я никогда не любила стоять раком. – У нас эффективная укомплектованная команда. Бессмысленно сокращать три ставки и нагружать людей работой сверх нормы. Мы не бюджетники и работать за спасибо не будем.

– И что же вы сделаете, – сложил руки на столе перед собой, – если я ткну пальцем в три имени и подпишу приказ?

– Уйдем к конкурентам всей командой, – я тоже подалась вперед, копирую его позу. – Нас с руками и ногами оторвут.

– А вы составили наглядный отчет эффективности ваших рук и ног, Алина Юрьевна?

– Завтра будет, – надменно откинулась на спинку кресла.

– Я так и знал, – высокомерно бросил. – Не тем вы занимаетесь, Алина Юрьевна. Слишком много в вас спеси, на ней и выезжаете, – принялся методично и жестко меня раскладывать. Это у него личная антипатия или в принципе хронический мудизм.

– У вас что, секса давно не было? – не выдержала я. Сегодня у меня аллергия на зарвавшихся самцов. Даниил Сергеевич остановился на полуслове, оторопел буквально. – Что вы агрессивный такой? Поезжайте домой: трахните жену, любовницу или проститутку вызовите в конце-то концов! А завтра мы с вами спокойно все обсудим, – в конце своей обличающей тирады поднялась, встречаясь с его тяжелым яростным взглядом. Меня мигом отрезвило, но слова сказаны, и брать их обратно, но я не собиралась.

– А может, – Даниил Сергеевич медленно поднялся, возвышаясь мрачной тучей над столом, – я тебя хочу трахнуть?

Я сглотнула. Он буравил меня сверкающим взглядом из-под насупленных бровей. Красивый мужик с дрянным характером. На слабо берет, что ли?

Я улыбнулась стервозной улыбкой и демонстративно расстегнула три верхние пуговицы моего делового платья, открывая вил на кружевной лифчик. Он смотрел на меня долго. Я тоже. Неожиданно низ живота прошило жарким импульсом. В воздухе разливались эмоции: злость, агрессия, ярость и желание покорить.

– Так трахни… – прошептала одними губами, даже я себя не слышала. Перед глазами Арс был: он держал за руку блондинку… Может как раз сейчас жестко имел ее, совершенно не думая обо мне.

Даниил Сергеевич с неспешной грацией обошел меня: я была уверена, что вытворяет из кабинета. Он же терпеть меня не может, тупо провоцирует на неожиданные поступки. И я повелась на провокацию.

– Обязательно, Алина… – жарко шепнул на ухо и прижался к моей заднице слишком очевидным стояком. Я окаменела, смущенная и пораженная, пока мои бедра мяли и гладили.

– Даниил Сергеевич… – мой голос звучал даже для меня как жалобный писк.

– Даня, – он резко развернул меня и сжал плечи, – Даня зови… – у меня воздух со свистом вылетел из легких. В его внешности как с картинки были поразительно притягательные темно-синие глаза. Живые, цепкие, глубокие. Они горели страстью и ошеломительным желанием, и причиной была я. Я ему нужна. Сейчас только я. Мне стало невыносимо жарко.

Громов жадно накрыл мои губы, и я ответила на поцелуй, яростно и агрессивно, так же, как и он. Это не была близость влюбленных, это битва противников, соперников, врагов. Мы не могли набить морду друг другу как брутальные мужики или вцепиться в волосы как истеричные женщины. Поэтому действовали как возможно в нашей ситуации.

Громов подхватил меня под ягодицы, на стол усадил, не прерывая поцелуй, сорвал пиджак и рванул с плеча мое платье. Пуговицы затрещали, а грудь сжали властные пальцы. Остро, больно, сладко. Одной рукой со звоном и грохотом смахнул со стола, второй уложил меня. Требовательно развел бедра и рванул лямку трусиков. Животное.