Все мой дар… Мой дар и мое проклятье. Видеть чужие грехи. Ошибки. Проступки. Темноту чужих душ… Я и сама этот дар до конца не понимала, и принять не могла. От самой себя воротило.

Ладно. Это же я, неунывающая Элис! Где там мой Шляпник и безумный Мартовский Заяц? Тему закрыли.

– Данку не видел? – Окликнула одного из однокурсников. Подруга, единственная и неповторимая, как сквозь землю пропала.

– Неа, зай. Платье шикардос! Ты просто конфетка! – Послал мне Димка воздушный поцелуй.

Зараза. И этот туда же. Да, я любила одеваться красиво и эффектно. Я девочка, мне положено.

Но теперь чужое внимание все больше раздражало.

– Она на улицу, кажется, пошла, – проговорила незнакомая худощавая брюнетка.

На миг мне показалось, что глаза девушки сверкнули зелёным огнем и она оскалилась. Нет, это уж точно глюк! А вроде мы не пили!

– Подышать воздухом, что ли? – Я недоверчиво выглянула в окно.

Дача родителей, где мы решили праздновать, находилась далеко загородом.

Лес. Тишина. Никого вокруг. Участок огромный, за ним лес, пустырь и река. Снегу намело так, что только на снегоходе проедешь.

Холод так и звенит, в лицо бросается, кусает иголочками. Хочется разбежаться – и в белую подушку, покататься, поваляться, поиграть в снежки, как в детстве.

А тут вечеринка, тоска зелёная!

Совсем ты мать низко пала, не ценишь, понимаешь ли, светских развлечений.

А мне бы в бабушкин маленький старый домик, где трещит печка-буржуйка, а соседские бабушки-дедушки устраивают роскошное застолье с самоваром и пирогами из печи…

Я облизнулась.

– Там парень, Саша Белов, и его девушка, Лили. Кажется, они задели твою подругу – и она решила освежиться, – задумчиво пояснила девица.

А мне вдруг примерещились за ее спиной два светло-серебристых крыла, как у бабочки! Или феечки мультяшной.

– Да чтоб их в сугробе прикопало! – Прорычала, набрасывая на себя шубку.

Все дело в том, что Белов – парень, в которого Данка, подружка моя закадычная, была влюблена. А тот на нее мало того, что поспорил, так потом ещё и с Лилькой, гадостью такой, змеищей, встречаться стал.

И нет, я их не приглашала. Похоже, снова проделки маман.

– Бизнес есть бизнес, дорогая, оставь свои глупые детские обидки! – Передразнила.

Да нет ничего важнее настоящей дружбы. Только она с тобой и останется, случись что, а вовсе не "бизнес".

Хочу домой, в кроватку, в глушь, в деревеньку! Чтобы лежать на печи барыней, чтобы крендельки и пряники подовые на подносе гжельском, расписном, влюбиться в царевича (не дурака), и поймать пару золотых рыбок.  А не вот это все!

Но подругу бросать в таком состоянии нельзя. Так что оделась, Алиска, и марш штурмовать сугробы!

Кто ж знал, что все так обернется! Только и успела, доковыляв аж до самого крутого берега злополучной речки, увидеть Лильку-змеищу с искаженным от ужаса лицом, да уставиться глупо, открыв рот, на то, как дорогая подружка, радостно булькнув, скрывается в свежей, ее тельцем пробитой полынье – а потом…

Тараканы в ряд, по порядку рассчитайсь!

Прорубь полыхнула ярким иссиня-темным светом. И, клянусь, я почти увидела, как отчаянно бьющийся силуэт Данки вдруг исчез!

Под каблук попал камешек. И я бы не упала – но невесть откуда налетел ветер, со всей дури толкнул в спину – и полетела Алиса ласточкой вниз, прямо в кроличью полынью вместо норы!

В ледяную заводь!

– Все, песец котенку! – Мелькнула заполошная мысль.

И вот, что странно. Я точно видела, как  Лильская летела вслед за мной. А потом, у самой воды, ее отшвырнуло, как на батуте, назад, на берег. А я полетела дальше!