Представить только ночь в гостинице «Empire Rooms» или в зале «Lyceum»! Биг-бенд играет так громко, что чуть крышу не срывает, а в зале – сотни человек. Незнакомцы останавливаются, заговаривают с ней… и, может быть, приглашают на танец. Ее определенно ожидают приключения.

– Ты домоседка, – говорит отец Пэт, мрачно разливающей чай по чашкам. – Тут и спорить нечего.

– А я? – спрашивает Мэри, опустившись на колени рядом с ним. – Я – мироседка?

– Беда ты, – грустно говорит ей отец. – Вот кто.

Кейти представляла себе загородный домик с розами около двери – разве не таким должно быть жилище бабушки? А дом Мэри оказался многоквартирным ступенчатым кондоминиумом, почти неотличимым от других на улице. Дома стояли в низине, а выше них проходил скоростной участок шоссе. Когда они вышли из машины, впечатление у Кейти было такое, будто мрачное небо нависло прямо над ними. Воздух пропах выхлопными газами.

– Я знакома с местными жителями, – сообщила Мэри, пристально глядя на дом.

– Ты здесь живешь, – сказала ей мать.

– Вовсе нет. Чушь какая!

Мать вытащила из сумочки конверт, который ей дали в больнице, и помахала им перед носом Мэри.

– А откуда тогда у меня ключи от твоей квартиры?

Но Мэри не обратила никакого внимания на ее слова. Она прошагала по дорожке к двери и постучала.

– Никто не откроет, – сказала Кэролайн.

– А Джек? – хмыкнул Крис.

Мать зыркнула на него.

– Прекрати! – Взглянув на Кейти, она добавила: – Присмотри за братом.

Кейти взяла Криса за руку и увела в сторону. Они сели рядышком на парапет возле дома. Мать вертела в руках связку ключей.

– А как это – быть мертвым? – прошептал Крис.

– Откуда я знаю?

– Как думаешь, там темно?

– Наверное.

– А как думаешь, другие мертвецы страшные?

Чтобы отвлечь Криса, Кейти посоветовала ему посчитать плитки на дорожке. Обычно он таким занимался сам, без принуждения, но на этот раз слушаться не стал и пристально уставился на Мэри.

Женщина подошла к окну и заглянула внутрь дома.

– Как тоскливо, наверное, там сидеть одному… – произнесла она рассеянно, не обращаясь ни к кому.

– Пойдемте, – сказала Кэролайн. – Дверь открыта. Все в дом.

Первой вошла Мэри. Она протиснулась мимо матери и пошла по коридору. Все остальные замерли рядом на ступеньках крыльца. Было душно и пахло чем-то сладковатым. Кейти задумалась: не так ли пахнет смерть? – и сглотнула подступивший к горлу ком.

– Входите! – позвала Мэри. – Входите и полюбуйтесь на всю эту красоту!

– А свет можно включить? – шепотом спросил Крис.

Мать покачала головой.

– Ни к чему электрическому даже не думайте прикасаться.

В полумраке трудно было что-то разглядеть. Кэролайн, Крис и Кейти осторожно прошли по прихожей и заглянули в комнату – похоже, в гостиную. У стены – диван, неподалеку от него расположился камин, у окна – стул с жесткой спинкой, в углу – старенький телевизор на тумбе. Но как только глаза Кейти привыкли к темноте, она разглядела стеллажи от пола до потолка, плотно уставленные книгами, стопки журналов на нескольких столиках и застекленный шкаф, набитый безделушками: масками, резными фигурками и яркими статуэтками. Напоминало благотворительный магазин. Камин был облицован резным камнем, а на подоконниках громоздились горы бумаг и корзинки с мелочами. К стене тут и там были прикреплены птичьи перья, на полу лежали подушки, к двери со стороны комнаты скотчем как попало приклеили вырезанные из журналов заметки. От жары становилось трудно дышать. Даже от ковра и штор тянуло затхлостью.

Мать это тоже явно заметила.

– Я открою окна, хорошо?