Стрела попала солдату в грудь. Щит выдержал, но, как лейтенант и предупреждал, удар был тяжел. Гюрина откинуло назад, но он все же удержался на сиденье брички. Одновременно ему в голову ударил адреналин. Правая рука вырвала винтовку из крепления, левая обхватила цевье, а правая передернула затвор. Только в этот момент до рядового дошло, что именно было неправильно в арбалете: четыре рога, две тетивы, возможность стрелять двумя стрелами подряд. Двойной арбалет, так его называл старшина. Солдат не видел такие своими глазами, но описание помнил.

Хаора только-только расширила глаза, когда арбалетчик перенес прицел на нее. Девушка даже не успела удивиться тому, что стрелок и не подумал перезарядить оружие. Ей некогда было удивляться. Стрела вышибла легковесную девицу из брички, хотя и ее щит сработал штатно.

Гюрин числился неплохим стрелком, не более того. Но внимание к деталям в него было вбито на уровне костного мозга. Невнимательные разведчики долго не живут. По этой причине он отвлекся от стрелка, решив, что на перезарядку двойного арбалета уйдет не меньше минуты, и перенес взгляд на окрестности.

Была еще одна неправильность. Она состояла в дополнительном зрителе, одетом как небогатый горожанин, и в шапке, закрывающей уши. Он без малейшего удивления, даже с удовлетворением рассматривал сцену с расстояния ярдов сорок. Солдат вспомнил недавние события и подумал: «Наблюдатель!» Мысль повлекла за собой действия: мушка уставилась в грудь этого заинтересованного господина, а приклад взлетел к плечу.

Похоже, тот, в кого прицелился Гюрин, был человеком весьма нервным и пугливым. В частности, вид дула винтовки совершенно вывел из душевного равновесия этого параноика. Одним прыжком тот метнулся в проулок между складами. Рядовой, уже понимая, что не успевает, все же послал пулю в ускользающую фигуру и, по всей видимости, промазал. Мелькнула мысль, что бежать вслед за ним в этот проход нельзя: лейтенант назвал бы это «неправильным тактическим решением». И тут прозвучали один за одним четыре характерных металлических щелчка.

Арбалетчик имел некоторые шансы спастись. Для этого ему надо было бросить арбалет и плащ, а главное, не пытаться рассмотреть результаты стрельбы. Но он пренебрег этими соображениями.

Хаора лишь слегка ушиблась при падении. Вот почему она пришла в себя очень быстро. Выразилось это в том, что она вскочила на ноги, одновременно выхватив пистолет из кобуры. Теперь повозка уже не стояла на линии огня.

К этому моменту неизвестный стрелок осознал, что атака успеха не принесла. Он даже успел развернуться и сделать пару шагов.

После второй пули арбалетчик споткнулся и распластался на земле. Еще две пули ушли в никуда; точнее, они были направлены в то место, где только что была спина убегающего.

Гюрин бросил взгляд на неподвижного противника, смертельно бледное лицо Хаоры, ее прыгающие губы и понял, что ему придется командовать.

– Пистолет не бросать!

Сказано было вовремя: отважная снайперша была близка к тому, чтобы именно это и сделать. Голос у девушки был такой, как будто выстрелили в нее:

– Он живой?

– Вполне себе живой. Он и нужен живым.

Бывший разведчик подумал, что «язык» очень пригодится, но как довезти раненого, чтобы он не окочурился по дороге? Конечно, Моана и мертвого разговорит, если надо, но живой предпочтителен. Придется его осмотреть. Так… первая пуля пробила лопатку и застряла в легком, вторая, похоже, попала в позвоночник. Вот, кстати, работа для напарницы.

– Хаора, перевязать его раны!

– Нечем…