Не знаю, что я хотел увидеть или понять. Нечто невероятной, неведомой силы уничтожило город, перемололо его в труху, в каменное крошево. И от осознания этого по телу периодически пробегали мурашки.

Пройдя совсем немного от кромки леса, я обнаружил раскоп, о котором рассказывала Татьяна. Не так уж и глубоко они погрузились в грунт, даже не добрались до основания стены, которую обнаружили.

Я стоял на краю котлована и задумчиво рассматривал искусно вырезанный в камне барельеф. На нём был изображён человек, держащий в руке небольшой жезл, от которого исходила какая-то энергия, а может быть, обыкновенный свет. Но я больше склонялся к первому варианту, потому как в этих лучах над мнимой поверхностью парил некий ларь или саркофаг. Часть картины была разрушена, другая всё ещё скрывалась под толщей земли, отчего суть изображения не раскрывалась до конца. Но я всё равно не мог отвести от неё взгляд, словно что-то насильно его притягивало.

Не знаю, сколько я так простоял, прежде чем решил спуститься в шурф.

При ближнем осмотре барельеф вызывал ещё бо́льший трепет. Точность линий поражала воображение, и это при учёте того, что я ни хрена не понимаю в искусстве. Стоило больших усилий оторвать взгляд от лица главного героя картины. А всё потому, что мне казалось, будто он внимательно наблюдает за каждым моим движением.

Осмотрев стену, я обнаружил место, из которого мог вырваться тот самый рой. Небольшой участок был испещрён крохотными отверстиями.

Выудив из нагрудного кармана небольшой фонарик, я убедился в том, что они сквозные, а заодно попытался рассмотреть то, что находилось внутри. Увы, сделать это не удалось. Блоки, из которых выложили стену, имели огромную толщину, и невооружённым глазом получалось увидеть лишь отдалённый блик фонаря.

В попытке отыскать оптимальный угол обзора я провозился не менее получаса. В итоге плюнул на всё, выбрался из раскопа и отправился к остову корабля, чтобы заполучить хоть какие-то доказательства присутствия опасности. При этом некоторые файлы с дрона я удалил, чтобы не спалить группу учёных. Не нужно пока нашим знать, что на планете есть ещё кто-то, кроме нас. С вновь прибывшими ещё не всё ясно.

Запустив дрон, я отснял груду металла, задерживая аппарат в местах, очевидно говорящих о том, что на корабль было совершено нападение. Затем подвесил его на некотором расстоянии, чтобы видеть происходящее на пути, и отправился в лагерь. Прилетевшие вчера земляне подождут, сейчас есть более значимые вопросы, которые следует обсудить. Например, как поскорее свалить с опасного места.

Ориентируясь по компасу, я проложил маршрут таким образом, чтобы пройти мимо вездехода. Не для того чтобы посмотреть на останки, просто вчера я впопыхах забыл поставить метку на карте. Бросать добро у нас не принято. Да, может, восстановить машину не получится, но у нас есть и другие, вышедшие из строя. Возможно, за счёт деталей с разбитого вездехода удастся оживить их.

Оказывается, от места аварии я удалился неслабо. Пилить пришлось более двух часов. А когда наконец добрался, замер, задумчиво почёсывая макушку. Обглоданная туша медведя, возле которой лежало истерзанное тело Синего, осколки стекла и пара искорёженных кусков металла. Вот и всё, что удалось обнаружить. Кто-то забрал наш вездеход. Но кто?

Неужели наши, так и не дождавшись ответа, отправили следом поисковый отряд? Но для этого слишком рано. Путь только в один конец должен был завершиться на рассвете. День перевалил за вторую половину и максимум, что должно происходить в лагере, – это бурное обсуждение на тему «Что теперь делать?». Но даже не это заставило меня заволноваться. Как я ни пытался, так и не смог обнаружить следы тех, кто забрал разбитую технику. Словно они сюда по воздуху прилетели. А за время бодрствования, я ничего такого на небе не заметил. Неужели рой? Но в чём смысл уничтожать разбитый вдребезги вездеход?