Грета пришла в себя и перестала меня отталкивать. Жизнь, которую мы вели до получения известия о лотерее, продолжилась. Пролетали недели, месяцы. Мы вошли в привычный ритм. Работа, еда, сон. Жизнь всегда возвращается на круги своя. Вот чего мы, люди, желаем – уверенности в будущем, стабильности, комфорта.

Но радикальные изменения произошли – в моем внутреннем цикле, моем внутреннем мире; и пока никто этого не видит, даже Грета. В общем и целом визит Терренса длился менее трех часов; с одной стороны, вторжение в жизнь не слишком продолжительное, но все же разрушительное и значимое.

Дни складываются в недели, а те – в месяцы. Так проходит год. И еще один. Жизнь идет своим чередом.

Но я думаю о его визите каждый день.

С Гретой мы редко говорим об этом. Когда я завожу об этом разговор, она обычно меняет тему. Я узнал, что попал в предварительный список, и начал думать о будущем: что меня ждет, что может произойти, а что не может; что будет, выбери я один из двух вариантов; стоит мне лететь или не стоит; какие плюсы и минусы в каждом случае. Еще я стал думать о прошлом. О своем прошлом, о том, что было раньше, о том, как я стал тем, кто я есть сейчас. О всем значимом. О ценных моментах, которые успел забыть. Воспоминания о каких-то конкретных эпизодах накатывают волной. Вспоминаются первые несколько лет, что мы с Гретой прожили в нашем доме, и как тогда была устроена наша жизнь.

С Гретой я, понятно дело, ничем не делюсь. Такое соглашение я заключил сам с собой. Попытаюсь разобраться во всем сам, если получится. Чтобы защитить ее. Чтобы она могла обо всем забыть. Просто буду собой, как ни в чем не бывало, как будто ничего не изменилось. Даже если это не так. Таков мой долг перед ней. Не хочу расстраивать ее или беспокоить. А именно это и сделал Терренс. Короткий визит выбил ее из колеи. Я стараюсь делать вид, что у нас все как и раньше, что все нормально. И веду себя так, будто все хорошо.

Утром мы встаем. Я иду в сарай. Кормлю куриц. Гуляю по участку. Принимаю душ. Мы завтракаем. Идем каждый на свою работу. Возвращаемся к ужину. Иногда по вечерам Грета играет на фортепиано. Я выпиваю банку пива. Может, две. Мы рассказываем друг другу, как прошел день, какие забавные или необычные случаи произошли. А назавтра все повторяется.

С нами всего-то случился короткий, безобидный визит незнакомца. Почему такая мелочь должна иметь большое влияние и силу? Не должна и не будет – вот так я и решил. Независимо от того, что произойдет в будущем, наши отношения не должны измениться. Надо сосредоточиться на настоящем. Мы вместе; вместе были и будем всегда. И мой долг – быть собой, быть тем, кем я всегда был. Ради Греты.

Ничто в нашем заведенном порядке не поменялось и не перестроилось. Но все же я чувствую, как меняюсь, хоть и против воли. Я чувствую в себе изменения.

В первый раз я увидел Грету издалека. Воспоминание об этом моменте – самое четкое, самое сильное, и именно его я воспроизвожу в памяти чаще всего. Я много думал о нем после визита Терренса, снова и снова прокручивал в голове.

Когда я ее увидел, вокруг никого не было. Только она и я. Она казалась такой маленькой. Это первое, что я отметил. Я бросил свое занятие и принялся наблюдать за ней. Выбросил все остальные мысли из головы. Хотел начать с чистого листа.

Стояло лето, ярко светило солнце, так что я отошел в тень. Мне хотелось пить, но воды с собой не было. На тот момент я уже долго работал, где-то несколько часов, и мне предстояло еще много дел. Мы оба были тогда молоды, почти дети, особенно она. До вечера оставалось всего ничего, и воздух был влажный. Такой, что хотелось никуда не спешить и ни о чем не думать. На ней была белая футболка с обрезанным рукавом. Волосы собраны в свободный пучок, и пряди обрамляли ее лицо. Я сидел на корточках в грязи под деревом, упершись локтями в бедра.