Ее голос звучит устало.

– Я только что спрашивал Джуниора, как вы поживаете. Похоже, у вас все… хорошо.

Она подходит ко мне, обвивает меня руками. Она редко так делает, редко инициирует физический контакт. Я так удивлен, что чуть не вздрагиваю.

– Да, у нас все хорошо.

– Присядем? – предлагает он. – У меня для вас новости.

В этот раз он уже знает, куда идти. Явно помнит. За Терренсом мы проходим в гостиную. Рассаживаемся так же, как и в первый его визит: Терренс на диване, а мы с Гретой рядом, в креслах напротив. Прошли годы, но разве что-то изменилось в нашем доме? Почти ничего. Все по-прежнему.

– Какое облегчение, – говорит он. – Я рад, так сильно рад, что вы оба…

Новости, прерываю его я. Что там за новости? Вы ведь приехали что-то нам сообщить.

Грета спокойна. Она не реагирует на мои слова. Даже не поднимает головы.

Терренс улыбается.

– Конечно. – Он делает паузу, выпрямляется. – Джуниор попал в финальный список.

Он ждет, пока до нас дойдет смысл слов. Старается выглядеть непринужденно, но я уверен, все эти драматичные паузы – часть протокола, инструкций. Он выжидающе смотрит на меня. Затем на Грету, но уже другим взглядом, который у меня не получается истолковать.

– Я в восторге, – говорит он. – Невероятно взволнован. Теперь вы на шаг ближе к полету в космос!

Мы с Гретой переглядываемся. Она поднимает руки и проводит по волосам. Она выглядит не испуганной, а выжатой.

– Значит, теперь он точно полетит? – спрашивает она.

– Нет, не обязательно, – говорит Терренс. – Но он в финальном списке, так что шансов гораздо больше.

Грета кладет свою руку на мою. Что, опять же, необычно. Наверное, ей нужна поддержка.

– Что по срокам? – спрашивает она.

– Не будем забегать вперед, – отвечает Терренс. – Не могу гарантировать ничего определенного, но то, что раньше казалось неисполнимой мечтой, теперь уже почти реально.

Интересно, о чьей мечте идет речь.

Но ведь для нас ничего не меняется, разве нет? Спрашиваю я. Мы, как и раньше, в подвешенном состоянии.

– Да. Знаю, это неприятно. Понимаю. Будущее еще не ясно, но думаю, что попадание в финальный список меняет дело, – говорит он. – Мы движемся в правильном направлении. Мне жаль тех, кто не смог пройти. С этого момента мы втроем сосредоточимся на фактах. На том, что реально, а не на гипотетических возможностях. Это серьезное достижение. Нам нужно многое обсудить. В этот раз я задержусь подольше, чем в прошлый. Вопросы, естественно, приветствуются. У вас будет время их задать.

Я опускаю голову. Потираю веки. Чувствую, как Грета сжимает мое бедро.

– Да вы что? Радоваться надо! – восклицает Терренс. – У нас есть распоряжение, план для работы с теми, кто попал в финальный список. Уверяю вас, мы не выдумываем все на ходу.

Как можно не думать о гипотетических возможностях? Зачем тогда нам вообще что-то говорить? Спрашиваю я. Если вероятность того, что все получится, такая низкая? В чем смысл, если мы ничего не знаем наверняка?

Он поднимает руки, словно защищается, и кивает.

– Я все понимаю. Правда понимаю. Я знаю, что все это время с моего последнего визита, вы, должно быть, чувствовали себя… странно.

Последнее слово он адресует Грете.

– Но у меня к вам вопрос, – продолжает он. – И я хочу, чтобы вы оба хорошо подумали, прежде чем ответите. Вы хотите жить нормальной, непримечательной, обычной жизнью? Неужели вам не хочется большего?

Грета выпрямляется, прислушиваясь к его словам.

– Хотите быть как все? Или хотите стать частью чего-то особенного и уникального? Именно это мы вам и предлагаем. Шанс стать лучшей версией себя.