– А ты горячая, – шепчет Белецкий, на секунду отвлекаясь от моих губ.

Я могу только кивнуть.

– Мне понравилось, как ты передо мной на коленях стояла, – слышу хриплый шепот. – Давай повторим в моей спальне. Только ты будешь голой…

Щеки заливаются краской.

Понимаю, как это выглядело и к чему это может привести. Попала я по полной. По мужчине видно, что так просто меня отсюда не выпустят. Как я вообще такое допустила – сама не знаю.

Горячее дыхание скользит по коже возле моего уха. Белецкий как змей-искуситель целует меня, проводит языком.

Меня трясет от эмоций. От страха и возбуждения.

Может, уже и пора, но я не хочу. Не могу. Не вот так, с первым встречным, пусть он и нравится мне.

– Хватит, – пытаюсь остановить мужчину.

Упираюсь ладонями ему в плечи.

И Белецкий останавливается. Лишь сжимает меня в своих объятьях.

– И почему же я должен остановиться?

– Не знаю. Но я не могу, простите. Давайте я как-то по-другому отработаю ваш ужин. Хотите, приготовлю что-то? – предлагаю с мольбой.

Мы оба тяжело дышим. Мои губы болят от поцелуев.

Смотрю в темные глаза мужчины. Уж явно не такой ответ он хотел услышать.

Сердце неистово бьется в груди.

– Что вы любите? – спрашиваю хриплым голосом.

 А сама покрываюсь мурашками от одного его взгляда. Так и хочется, чтобы он продолжил меня целовать.

– Люблю, когда женщина снизу, – хрипло выдыхает он.

Смущенно отвожу взгляд.

– Я девственница. И моих навыков будет недостаточно, – признаюсь тихо.

И ведь говорю правду. Хотя понимаю, что такому как Белецкий не отказывают.

Его рука ложится на мою щеку.

Игорь проводит большим пальцем по моим губам, слегка приоткрывая их. Совсем как в ресторане. И от этого тяжесть внизу живота усиливается.

Нужно было сбежать от него. Надо сбежать. Ну действительно, что ему делать с девственницей?

В глазах мужчины появляется лед.

– Ладно, не так я хотел провести этот вечер, – даже голос меняется. Становится ровным, холодным: – Свободна.

Я вздрагиваю, а он отпускает меня:

– Дверь за собой захлопни.

Затем разворачивается спиной и просто проходит мимо.

Я в полной прострации хлопаю ресницами, глядя на массивную фигуру, направляющуюся вглубь квартиры. Все еще стою, не решаясь сдвинуться с места.

Он отпускает меня?

Вот так просто? Может, я его неправильно поняла…

Мою неуверенность можно списать на общую усталость после тяжелой смены.

В глубине квартиры хлопает дверь.

Значит, это не шутка. Он меня отпустил.

Решившись, разворачиваюсь к выходу. Это самое лучшее, что я могу сейчас сделать.

Как же стыдно, что Климшин видел, как я садилась в машину. Наверняка уволит. И куда мне идти? Без образования никто не возьмет. На рынок еще можно пойти торговать, но там не те деньги, что были в ресторане.

Машинально сажусь на банкетку рядом с дверью. Плечи опускаются под грузом невеселых мыслей. Вздохнув, зажимаю ладони между колен и просто сижу, устремив невидящий взгляд в рисунок напольного покрытия.

Меня накрывает тоска.

Что я буду делать без работы? Даже думать об этом страшно…

– Еще не ушла? – раздается хриплый голос Белецкого.

Поворачиваю голову в его сторону. Внизу живота вновь тяжелеет. А все дело в том, что мужчина стоит передо мной без футболки. Босой. В одних джинсах, перехваченных широким ремнем.

Он так тихо подошел, что я даже шагов не услышала. Или слишком задумалась.

Смотрю на его мускулистое тело. Кубики пресса будто высечены из камня. Вот это рельеф. Я даже рот невольно открыла.

Он усмехается:

– Нравлюсь?

– Извините, – нервно сглатываю и поднимаю взгляд выше.

А то как-то неудобно вот так пялиться на хозяина квартиры. Но он в ответ тоже смотрит на меня. Пристально, нагло. Бесцеремонно. Будто оценивает.