– Неужели никак ему не угодить, этому Юдину?

Антон отчаянно качает головой:

– Я все делал, как он говорил. Все учел. Все с ним согласовал. А оказалось, что «надо было думать и своей головой, и за что я вам плачу, если я все сам сделал»?

М-да, что тут скажешь.

С одной стороны, мужик, конечно, прав. С другой – не верю, что Антон сделал прям что-то некачественное. Какого рожна этому Юдину вообще надо?

Вздрючка за дверями все набирает обороты, я бы подождала ее завершения с Антоном, чтобы поддержать его, но непонятно, как долго клиент собирается выговариваться.

– Иди, – мотает головой Тоха в сторону двери. – Пашенька тебя застукает на работе, поймет, что ты слышала это разнос, и к тебе будет докапываться. Сваливай.

И я, прижав зонтик к груди, малодушно следую Антонову совету.

А вот во второй раз мне удалось одиозного клиента лицезреть своими глазами.

Увы, разглядеть его подробно у меня не получилось, но впечатление я составила.

Это произошло парой недель позднее.

Противнейшим утром я забегаю в офис. Июнь выдался дерьмовый, если на мой вкус. Теплый, но дождливый. Мама только радуется, что огурцы на даче чувствуют себя великолепно, но я-то не огурец! Из-за повышенной влажности все мои усилия по выпрямлению волос идут псу под хвост, отчего я напоминаю беглеца из психушки. Стоящие дыбом кудри только теоретически хорошо вписываются в образ дизайнера, а по факту, я просто выгляжу так, как будто мной все утро утюжили простыни.

Ворвавшись за три минуты до начала рабочего дня, я облегченно вздыхаю.

Не так я себе представляла дизайнерскую карьеру. Думала, что у меня будет свободный график, но розовые очки мне разбили в «ЛюксИнтериор» уже на второй день после приема. Вот хоть убей, не пойму, зачем нам высиживать утро в офисе, если мы и так работаем ненормированно, но в основном на выезде? И какая разница, где я буду клепать проект: здесь или в кафешке на набережной? Разве в бизнесе главное не бабосики?

Обычно по утрам у нас оживленно. Все пьют кофе, треплятся, а сегодня тишина стоит. Напряженная такая.

И благо бы все были заняты работой.

Нет.

Все сбились в кучку возле кофеварки и затравленно смотрят на директорские двери. Я вопросительно смотрю на Инну Олеговну, она шепчет: «Юдин».

Моя попытка пройти на рабочее место совпадает с отворением врат ада: из Пашенькиного кабинета выходит крупный мужик. Первое, что мне бросается – в глаза идеальная стрижка, каштановые с рыжинкой волосы лежат безупречно, это бьет мне по нервам, потому что я представляю, во что превратилась моя укладка. Уже потом я замечаю насупленные широкие брови, ухоженную небритость и мрачную ауру.

Мне хочется срочно втянуть живот и слиться с обстановкой.

– Честно говоря, я уже устал с вами встречаться, – оборачиваясь на Пашеньку, выговаривает посетитель. – Я любовницу реже вижу.

– Мы все исправим в кратчайшие сроки, – лебезит генеральный.

– Где-то я уже это слышал, – морщится Юдин. – И мое терпение на исходе.

Не слушая дальнейшие лепетания, направляется к двери. Проходя мимо, обдает меня мускусным ароматом парфюма. Армани, кажется. Запах не сшибает с ног, но словно оседает на мне и кружит голову.

Я удостаиваюсь мимолетного взгляда, который лишь на миг застревает на моих кудряшках.

Уже на выходе, Юдин на прощанье обещает:

– Если мне еще раз придется сюда приехать не для подписания акта о проделанной работе, мы с вами встретимся в суде, Павел Андреевич, – его взгляд снова возвращается ко мне, ну еще бы, я сейчас выгляжу особенно восхитительно! – Я не терплю непрофессионализма и некомпетентности.