Идеально скроенный камзол с золотой вышивкой сидит как влитой, подчёркивая внушительные мускулы. Белоснежная рубашка расстёгнута на две верхних пуговицы, открывая взору сильную, смуглую шею.

Черные волосы небрежно падают на лоб, частично скрывая пронзительные карие глаза, а чувственные, идеально очерченные губы наводят на мысли о неприличном.

– Паршивец, я же велел тебе не задерживаться! Какого умертвия ты ошиваешься у ворот, когда я сказал ждать в моём кабинете? – его низкий, ровный голос с лёгкой хрипотцой действует как наркотик. – То, что твой отец – король, не значит…

Не сразу понимаю, что он обращается к Кеннету, а когда до меня доходит смысл сказанных им слов, у меня волосы становятся дыбом!

Этот блондин – наследный принц Дрэйгена?

Можно мне взять и провалиться под землю?

– Прошу прощения, ректор Уорд, – белобрысый бросает в мою сторону ехидный взгляд и ухмыляется так, что рот едва не трещит по уголкам. – Позвольте?

– Живо! – рявкает на него Дэриан.

Вся четвёрка, забыв про нас, спешит к воротам, и я, глядя им вслед, не сразу понимаю адресованный мне вопрос.

– Имя! – низкий рык отдаёт вибрацией по телу, и я невольно закусываю нижнюю губу. Обхватываю ладонями плечи, затем, опомнившись, вытягиваю руки по швам и низко кланяюсь.

– Доброго, то есть ясного дня, ректор Уорд! – подаю голос, чеканя каждое слово. – Группа студентов по обмену из Алгарда прибыла и ожидает ваших дальнейших распоряжений!

– А-а-алгард, – недобро тянет дракон, пристально вглядываясь в моё лицо. – Что-то знакомое.

Взгляд ощущается так явно, будто меня ощупывают чьи-то горячие ладони, и я смущённо опускаю глаза, делая вид, что меня страсть как интересуют мраморные плиты.

– Так вы из того Алгарда, который является столицей Оукланда? – тёмные брови ректора удивлённо взмывают вверх.

– Так точно! – чеканю я. – Студенты Николь Россо, Лора Лоретти и Рональд Сакко! Ждём нашего куратора, и…

Я осекаюсь, увидев, как меняется взгляд драконьего ректора. Глаза оказывают волной убийственного презрения, а губы сжимаются в две тонкие, белые нитки.

– Россо, Лоретти и Сакко… – в его голосе отчётливо слышится откровенная неприязнь. – Те самые трое людей из Алгарда?

И, не дожидаясь ответа, впечатывает в мой разум неприязненное:

– Сожалею, но мест для вас нет.

Мир сужается до одного-единственного лица – сурового, надменного, в котором нет ни капли человечности. Чувствую себя рядом с ним жалкой букашкой: волосы растрёпаны, одежда покрыта слоем дорожной пыли, а сумка оттягивает руки, будто в ней поселилась большая семья камней!

Конечно же, ректор Дэриан Уорд терпеть не может людскую расу.

И сделает всё, лишь бы избавиться от навязанного им балласта.

На что только мы надеялись?

– Но позвольте, – тонкий голосок Лоры дрожит и звенит, как натянутая струна. Оборачиваюсь и вижу, как она толкает в бок Рональда, а тот торопливо вынимает из кармана свёрнутую в трубочку бумагу, скреплённую печатью:

– Господин Уорд, у нас есть официальное письмо, заверенное самим…

– Как жаль, – ректор брезгливо фыркает, и я уже готовлюсь к фальшивым сожалениям. Однако Дэриан находит способ удивить, – как жаль, что границу до сих пор пересекают люди, не считающие нужным ознакомиться с нашим этикетом, молодой человек. В Дрэйгене нет господ.

Рон хмурится, исступлённо кусая нижнюю губу. Пытается понять, в чём же ошибся, и я в отчаянии перехватываю инициативу.

– Саэр Уорд, примите наши искренние извинения, – вкладываю в интонации всё возможное почтение. – Дорога была тяжёлой, и мы…

– Я сниму вам номер в гостинице поблизости, – от вежливой, ничего не значащей улыбки ректора веет морозным льдом. – Дилижанс прибудет ровно в шесть и доставит на вокзал, где вы сможете сесть на воздушный корабль до границы с Оукландом. А вашему ректору направлю официальное письмо с искренними извинениями.