От неожиданности я давлюсь кофе, расплёскивая содержимое на пол, пока откашливаюсь и отфыркиваюсь. Приходится мыть полы. Для верности – и чтобы занять мозги чем-то другим – я перемываю все комнаты первого этажа и протираю пыль на всех поверхностях. Только я могу умудриться, выручая подругу, влюбиться в её соседа, который годится мне в отцы! Нужно поскорее выбросить из головы эту дурь, потому что:

а) это не нормально, ведь я совсем не знаю этого человека;

б) всё равно мне ничего не светит;

в) наверняка у него имеется женщина подходящего возраста, а возможно, даже настоящая семья;

г) подозреваю, что мои чувства обманчивы и навеяны отсутствием в жизни близкого человека, который заботился бы обо мне, а значит, ни к чему хорошему они не приведут.

Поэтому мне нужно развеяться, может, съездить в город… Всё лучше, чем перегонять ненужные мысли из пустого в порожнее!

Разложив всё по полочкам в своей голове, я испытываю облегчение. Так-то лучше! А то придумала глупости!..

Быстренько принимаю душ, нахожу в интернете номер местного такси и надеваю симпатичное голубое платье в горошек. Соображаю на голове пучок, накидываю джинсовку, цепляю на голову солнечные очки. Этот день будет идеальным! Иначе не может быть!

Когда водитель сообщает, что подъехал, я проверяю плиту и электроприборы и покидаю дом, тщательно запирая двери. Убираю ключи в небольшой рюкзачок и устраиваюсь на заднем сиденье такси, пристёгивая ремень безопасности. Пока вожусь с ним, не обращаю внимания ни на что, но, едва щёлкнув замочком, поднимаю взгляд на зеркало дальнего вида, встречаясь взглядом с карими глазами молодого кавказца.

– Можно ехать, – вежливо улыбаюсь ему.

– Сейчас, красавица, придурок какой-то путь перегородил.

Водитель сигналит несколько раз, и я оборачиваюсь назад, отыскивая того самого придурка. С силой прикусываю губу, наблюдая, как Сергей Дмитрич неторопливо огибает свой огромный автомобиль и идёт по направлению ко мне.

Мужчина резко распахивает дверцу, и я пищу что-то невразумительное в сторону водителя. Кажется, это должны быть извинения.

– Добрый день, – Сергей Дмитрич слегка наклоняется, заглядывая в салон. – Выходи, Юль.

– Нет, – качаю я головой. – Я еду гулять.

– Извините, – неожиданно обращается он к водителю. – Девушка никуда не едет. Я покрою стоимость поездки.

– Девушка едет, – упрямо перебиваю его. – И сама оплатит свою поездку.

– А я сказал: не едет! – с нажимом говорит мой сосед. Это выводит меня из себя, и я твёрдо заявляю:

– А я сказала: едет! Мужчина, закройте, пожалуйста, дверцу и освободите путь.

– Юля, – с предостережением бросает Суровин. Вы поглядите, какой суровый! Как бы не лопнул!

– Эээ, – протягивает водитель, – девушка, давайте вы со своим отцом решите тут, а я поеду?..

– Он мне не отец, – цежу я. Сергей Дмитрич усмехается.

– Тогда с мужем… – осекается водитель.

– Он мне не муж! – холодно отрезаю я.

– Я тебя сейчас силой выволоку, – тихо обещает этот «не муж», и я поджимаю губы.

Проходит секунда, две, три, и я успокаиваюсь так же внезапно, как завелась.

Щёлкаю замочком ремня, подхватываю рюкзачок и говорю водителю:

– Извините, что так вышло. Он всё оплатит.

Сергей Дмитрич довольно скалится:

– Ага! – и протягивает мужчине пару тысячных купюр. С чаевыми за беспокойство, значит. Ну-ну!

Я стою возле своего крыльца, равнодушно глядя, как сосед освобождает проезд для такси, снова покидает салон и возвращается ко мне.

– Ну вот, видишь? – с гадкой улыбкой говорит он мне. – Ничего смертельного ведь не случилось от того, что ты не поехала? Небеса не разверзлись, конец света не наступил…