— Куда? — растерянно пробормотала.

Марс вздохнул, взял за руку и быстро повел вперед. Мы поднялись по лестнице, и я ожидала увидеть узкий коридор, но нет — словно попала в портретную галерею. Кто все эти люди на полотнах? Если семья Суворова, то он очень ценит свои корни. Тогда Хищник должен понять мое состояние. Но вряд ли. Если бы понимал — не отрывал от семьи. У меня затряслись руки, Марс мельком посмотрел на меня, прищурился, сжал челюсть и отвернулся. Почему? 

— Я не пойду, отпусти меня. Правда. Стоп! Хватит! — У меня опять начиналась истерика. 

— Веди себя спокойно. Перестань строить из себя недотрогу. — Он даже не смотрел на меня, но каждое слово врезалось в тело, будто нож. 

Какая недотрога? О чем он? То есть я не должна сопротивляться, а спокойно идти, как овца на заклание? 

—  В смысле? 

Но Марс молча вел меня дальше. Мы прошли пару поворотов и вновь поднялись по лестнице, дом казался бесконечным. Тут уже были просто коридоры. Он отвел меня в самый конец одного из них и открыл дверь. Я думала, там будет Суворов, но эта оказалась спальня. 

—  Это твоя комната. Твои вещи скоро принесу, располагайся, — его голос был резким и грубым. 

Мне когда-то казалось, что он был ко мне снисходителен. Теперь я так не считала. Я вообще не понимала его, не понимаю ничего.

Он втолкнул меня внутрь и закрыл дверь. Я закусила губу, в моем кармане завибрировал телефон. Я испуганно стала озираться — пока они меня не обыскивали и не отняли телефон, его нужно спрятать. 

А вдруг тут где-то камеры? 

Я подошла к кровати, села на нее, незаметно вытащила телефон, перевернулась на живот укладываясь головой на подушку. Я не стала оставлять его просто под подушкой, а подтолкнула между матрацем и перегородкой, быстро включив беззвучный режим. Я даже не посмотрела, кто звонил — это потом

Дверь открылась, и моя сумка грохнулась рядом с кроватью. Хотелось поднять голову, посмотреть кто там и задать кучу вопросов, но Марс меня опередил:

—  Разбирай вещи, позже за тобой придут позвать на обед. Будь готова.

19. Глава 19

Он ушел оставляя меня вновь одну. Ни слова ни полслова о том, для чего я тут. Устраивать истерику уже нет смысла, я честно пыталась, бороться, так как могла на данный момент. Но нет у меня сил кричать, орать и биться в дикой истерике. Нет…

У меня сейчас перед глазами лежит отец в могиле. И все. Я ни о чем не могу думать. Меня похитили, ограничили? Да мне плевать.

Я опустила ноги с кровати и просто смотрела перед собой, рассматривая бежевые обои. 

Я похоронила отца. До меня только дошло, что произошло. 

Он больше никогда не откроет мою дверь и не крикнет “Мия, вставай!” И не скажет “ Дочь, смотри внимательнее. Учись, какой пример подаешь?” Эти фразы так и кружили в моей голове, и по щекам потекли слезы. Сердце раздирала адская боль, я скатилась на пол. Сжав зубы, беззвучно ревела. Мне хотелось, чтобы меня оставили в покое, одну, но… дверь раскрылась. Пусть делают, что хотят — плевать. Плевать на них, на свою жизнь, на все вокруг.

— Посмотри на меня, — раздался тихий голос, но я лишь сильнее сжала голову, не делая его слышать.

Начищенные ботинки Суворова показались перед моими глазами, и я зажмурилась.

—  Уйди, уйди. Уйди, —  я стала раскачиваться, как маятник. —  Уйди, Уйди…

Пальцы больно впились в мои руки и буквально оторвали от головы. Он приподнял мою голову пальцами и я все же сфокусировала взгляд на нем. 

—  Тебе стоит встать и пойти со мной, — спокойный голос, но слова прозвучали, словно приказ. Хотя… это и был приказ. А во взгляде ни капли сочувствия, сожаления…