Я судорожно выдыхаю.

Страх заставляет оцепенеть.

Белецкий ничего не замечает, продолжая меня целовать. Его пальцы воюют с застежкой моего ремня.

Сама не понимаю, почему не останавливаю его, почему не отталкиваю.

— А ты горячая, — шепчет Белецкий, на секунду отвлекаясь от моих губ.

Я могу только кивнуть.

— Мне понравилось, как ты передо мной на коленях стояла, — слышу хриплый шепот. — Давай повторим в моей спальне. Только ты будешь голой…

Щеки заливаются краской.

Понимаю, как это выглядело и к чему это может привести. Попала я по полной. По мужчине видно, что так просто меня отсюда не выпустят. Как я вообще такое допустила — сама не знаю.

Горячее дыхание скользит по коже возле моего уха. Белецкий как змей-искуситель целует меня, проводит языком.

Меня трясет от эмоций. От страха и возбуждения.

Может, уже и пора, но я не хочу. Не могу. Не вот так, с первым встречным, пусть он и нравится мне.

— Хватит, — пытаюсь остановить мужчину.

Упираюсь ладонями ему в плечи.

И Белецкий останавливается. Лишь сжимает меня в своих объятьях.

— И почему же я должен остановиться?

— Не знаю. Но я не могу, простите. Давайте я как-то по-другому отработаю ваш ужин. Хотите, приготовлю что-то? — предлагаю с мольбой.

Мы оба тяжело дышим. Мои губы болят от поцелуев.

Смотрю в темные глаза мужчины. Уж явно не такой ответ он хотел услышать.

Сердце неистово бьется в груди.

— Что вы любите? — спрашиваю хриплым голосом.

А сама покрываюсь мурашками от одного его взгляда. Так и хочется, чтобы он продолжил меня целовать.

— Люблю, когда женщина снизу, — хрипло выдыхает он.

Смущенно отвожу взгляд.

— Я девственница. И моих навыков будет недостаточно, — признаюсь тихо.

И ведь говорю правду. Хотя понимаю, что такому как Белецкий не отказывают.

Его рука ложится на мою щеку.

Игорь проводит большим пальцем по моим губам, слегка приоткрывая их. Совсем как в ресторане. И от этого тяжесть внизу живота усиливается.

Нужно было сбежать от него. Надо сбежать. Ну действительно, что ему делать с девственницей?

В глазах мужчины появляется лед.

— Ладно, не так я хотел провести этот вечер, — даже голос меняется. Становится ровным, холодным: — Свободна.

Я вздрагиваю, а он отпускает меня:

— Дверь за собой захлопни.

Затем разворачивается спиной и просто проходит мимо.

5. 5

Я в полной прострации хлопаю ресницами, глядя на массивную фигуру, направляющуюся вглубь квартиры. Все еще стою, не решаясь сдвинуться с места.

Он отпускает меня?

Вот так просто? Может, я его неправильно поняла…

Мою неуверенность можно списать на общую усталость после тяжелой смены.

В глубине квартиры хлопает дверь.

Значит, это не шутка. Он меня отпустил.

Решившись, разворачиваюсь к выходу. Это самое лучшее, что я могу сейчас сделать.

Как же стыдно, что Климшин видел, как я садилась в машину. Наверняка уволит. И куда мне идти? Без образования никто не возьмет. На рынок еще можно пойти торговать, но там не те деньги, что были в ресторане.

Машинально сажусь на банкетку рядом с дверью. Плечи опускаются под грузом невеселых мыслей. Вздохнув, зажимаю ладони между колен и просто сижу, устремив невидящий взгляд в рисунок напольного покрытия.

Меня накрывает тоска.

Что я буду делать без работы? Даже думать об этом страшно…

— Еще не ушла? — раздается хриплый голос Белецкого.

Поворачиваю голову в его сторону. Внизу живота вновь тяжелеет. А все дело в том, что мужчина стоит передо мной без футболки. Босой. В одних джинсах, перехваченных широким ремнем.

Он так тихо подошел, что я даже шагов не услышала. Или слишком задумалась.