- Ну или взятой силой...

- Если это против воли женщины, то уже не про соблазн, Петь. А значит, и не про кайф.

- Ну, тут согласен, да.

- Так что, возможно именно поэтому в истории про Эдем первой соблазнилась именно Ева. А не Адам.

- Может быть... Хер его знает, я не религиозный.

- Я сам - агностик. Но суть соблазна, в этой истории, мне думается, передана верно. Особенно, если уйти в сторону от всех этих пафосно-обличительных оценок этого явления. По крайней мере, Петь, в патриархальных обществах всё устроено именно так. А мир - в целом патриархален. И во-многом именно поэтому множество женщин ходят-бродят по миру с совершенно задавленной, спрятанной где-то глубоко внутри, сексуальностью. Петь, ты даже не представляешь, в каких страстных и откровенных кошек они превращаются, когда понимают, что имеют право не только хотеть, но и говорить о об этом. О своих тайных желаниях. Обычно-то они этого крайне опасаются. И не без причин, надо сказать.

- Ну, почему же не представляю, - немного обижается Пётр. - Представляю, думаю.

- О, Петь, я кого только не трахал... Даже таких, которые вроде бы совсем не про секс. Со всем уважением, уверен, опыта и понимания у меня больше.

- Ну, - усмехается он, - тут да. Тут спорить не буду. А пятое тогда что?

Поворачиваюсь к нему и хитро на него смотрю.

- А пятое, Петь - напор. Желебетонная уверенность в себе, проявляенная в сторону избранницы. Они от этого просто текут, когда первые четыре условия соблюдены.

- Хм... - вновь усмехается Пётр. - А ты, пожалуй, прав... Ну, по крайней мере, я не нашёл, с чем поспорить.

Теперь уже усмехаюсь я.

- Я вот тебе сейчас рассказал всё это, и мне даже выебать какую-нибудь красотку сейчас захотелось. Так что, старина, с либидо у меня порядок. Я просто пресытился немного. Бывает. Такое реально время от времени бывает. Просто так конкретно впервые. С другой стороны, я в бизнесе за последний год сделал больше, чем за предыдущие три, вместе взятые.

- Сублимируешь? - ухмыляется Пётр.

- Точняк, - смеюсь я. - Сублимирую вовсю.

Пётр, прожевав креветку, задумчиво потягивает пиво.

- Ну окей, - наконец говорит он. - Допустим, всё действительно так. И в общем-то, я охотно верю, что именно этим твои успехи на любовном фронте этим и объясняются. Однако возникает вопрос.

- Слушаю тебя.

- А что ж тогда у тебя с этой Лилей-то не выгорело в таком случае? Ты только не восприми это, как попытку задеть. Это не она, точно. Ты знаешь, я тебя очень уважаю. Но, Кость, мне реально это теперь интересно стало. Не выгорело ведь дважды подряд.

- Я так и думал, - скрещивая на груди руки, усмехаюсь я, - что ты это спросишь.

Умолкаю на пару секунд. Тихо вздохнув, говорю:

- А вот этого я как раз и не знаю, Петь. Вот этого я как раз и не знаю...

22. Глава 20

Июльское солнце слепит глаза. Оно такое яркое, что даже в солнечных очках-авиаторах, я щурюсь, как подслеповатый крот. С учётом того, что я с самого утро в жутком цейтноте, а прямо сейчас откровенно уже опаздываю на поезд, я, конечно, на нервах.

Сука, лучше бы не делегировал своей секретарше всю эту хуйню с билетами, лучше бы сам купил их, нахуй. Дозвониться до меня она не могла! Заранее надо сообщать!

Но, первых, я люто отвык от поездов, и в душе не ебу, как они там сейчас покупаются, а, во-вторых, я ж, блядь, не знал, что на единственной, без диких объездов, дороге сюда - поцелуется сразу три тачки и пробка будет длиной в несколько километров!

Сначала с авиабилетами какая-то дикая срань, всё поотменяли нахуй, потом пробки, блядь, немерянные, теперь ещё и толпа каких-то скучающих долбоёбов загораживает место на парковке.