Я не стала уточнять, что он имеет в виду — осознавала, что Арманиус говорит о погибших архимагах. Вместо этого я сказала:

— Не корите себя. Ошибки совершают даже архимагистры.

Он промолчал, и я решила больше не сыпать соль на рану. Попрощалась и поспешила в госпиталь. Там меня ждал Байрон.

Сегодня всё прошло гораздо лучше, чем в прошлый раз. Если на той неделе мы совершенно не добились реакции организма, то теперь мне удалось заставить вспыхнуть переломанный энергетический контур.

— Что ты использовала? — Глаза Асириуса блестели почти жадно, когда он рассматривал мои препараты.

— Концентрированную «Жидкую магию». Помнишь, что это?

Байрон кивнул, но не очень уверенно, и я пояснила:

— Одно из средств для восстановления резерва. Практически не применяется по назначению в неразбавленном виде, так как вызывает огромное количество побочных эффектов.

Напарник с сомнением покосился на находящегося без сознания пациента. Хотя, скорее, подопытного.

— Выживет?

— От «Жидкой магии» ещё никто не умирал, — «утешила» я Байрона. — Обычно моих больных потом просто тошнит несколько часов. Всё же резерв‑то у них от неё не восстанавливается, и три секунды вспышки контура — это слишком мало… Давай‑ка завтра повторим? Я ещё кое‑что принесу, попробуем скомбинировать.

— Конечно! — с энтузиазмом согласился Асириус.

В этот момент «подопытный» застонал. Я подошла к койке и вгляделась в бледное лицо.

— Вы слышите меня, айл?

— Да‑а‑а, — вновь застонал мужчина. — Что же так тошнит…

— Это хорошо, что тошнит. Значит, эффект есть. Так, — я повернулась к Байрону, — поскольку пациент вашего отделения, говорю тебе — добавь в назначения противорвотные и общеукрепляющие. И через… да, через четыре часа пусть принесут ему овсяную кашу на воде.

— Я терпеть не могу овёс…

О как. Значит, не так уж и сильно его тошнит, раз предпочтения свои решил высказать.

— Больше ничего не давать до завтрашнего дня. Только кашу. Из жидкостей — чай слабый, шиповник, простую воду.

Асириус кивнул, никак не комментируя то, что я тут раскомандовалась. Видимо, до сих пор был под впечатлением от того, что у нас получилось заставить контур вспыхнуть. Рано радуется… Первый шаг, конечно, важен, но он — ещё не весь путь.

***

Агрирус прибыл к назначенному часу. Оглядел Берта с ног до головы внимательным взглядом пронзительно‑синих глаз и удовлетворённо кивнул.

— Выглядишь отлично.

Ещё бы. Принятие горячей ванны с успокаивающей пенной настойкой — отличное лекарство для потрёпанной нервной системы.

— И… — Велмар прищурился, рассматривая Арманиуса магическим зрением. — Ого. Берт, я вижу контур! Но он какой‑то странный.

— Он по‑прежнему сломан, так что применять магию я не могу при всём желании. Но он хотя бы есть. Правда, — ректор усмехнулся, — как я понял, если прекратить процедуры, он вновь погаснет. Эффект обратим.

— Любой эффект обратим, если прекратить, как ты говоришь, процедуры, — возразил Агрирус. — Просто продолжай идти к цели. Так… Ну‑ка, встань ближе ко мне.

Берт кивнул, наблюдая, как друг начинает вычерчивать пространственный лифт.

— А как там ваши разработки кабины для переноса человека?

— Знаешь, а неплохо. По крайней мере, мы добились хоть какой‑то стабилизации. Мышей переносить уже можно, кошек — с переменным успехом, но в любом случае все они остаются живы.

— И целы?

— Не всегда, — признался Агрирус. — Но всё это исправляется. Рон, мой ученик, — талантливый мальчик. Помнишь его?

— Помню.

Рона Янга, в отличие от Эн Рин, Берт действительно помнил. Сын сапожника с даром в восемьдесят пять октав — огромная редкость. Когда‑то давно он сам рекомендовал ему, тогда ещё студенту, пойти в охранители, но мальчишка выбрал артефакторику.