Архимаг даётся минимум за пятьдесят октав. Нужно провести большую научную работу и пройти специальные испытания. Архимагистр — за восемьдесят с плюсом, очередную научную работу и успешно пройденные тяжёлые испытания. И до этой ступени почти никто не доходит. Кто‑то — из‑за уровня дара, кто‑то не хочет проходить испытания. Они действительно тяжёлые.

Вот Байрону точно дадут магистра, а потом, может, и до архимагистра постепенно дорастёт. Восемьдесят одна магоктава, и упорства не занимать…

Примерно об этом я думала, пока мы с Асириусом проводили наш первый эксперимент. Конечно, над больным, который согласился на подобное безобразие. Подозреваю, что Байрон ему заплатил. По крайней мере я ни за что бы не согласилась, чтобы надо мной какие‑то аспиранты эксперименты ставили. Одно дело — разрушенный контур, и совсем другое — обратимые повреждения. Вдруг хуже сделаем?

Для начала я попробовала вколоть нашему подопытному несколько специальных реактивов, а Байрон записывал реакцию организма. Которой не было.

Он почему‑то страшно расстроился, словно ожидал, что мы сразу начнём творить чудеса и исцелять страждущих. Вот что значит — хирург. Как говорит Валлиус: «У нас, хирургов, пока мозги думают, руки уже делать начинают. Только это не всегда хорошо».

— Не переживай ты так, — сказала я, выходя из хирургического отделения. Я направлялась к себе, а Байрон — на обед. — Сразу ничего не бывает. Поначалу я почти три месяца билась над различными вариантами лечения, пока мне удалось получить хоть какой‑то результат. С Арчибальдом, считай, повезло…

— Да тебе вообще везёт, — огрызнулся Асириус. — И с руководителем повезло, и с темой работы. Я только потом понял, почему Валлиус тебе этот бред утвердил, с твоим‑то уровнем дара. Никто из больных близко не подпустил бы тебя к себе. Кроме безнадёжных.

Я усмехнулась. Неприятно мне не было — я много раз слышала подобные слова, сказанные как в лицо, так и за глаза. Привыкла.

Конечно, когда я выбирала, чем именно заниматься, учитывала и собственные способности, и неприязнь ко мне магов‑аристократов. Но так должен поступать любой нормальный учёный. Это называется «ответственность».

Поэтому я оставила слова Байрона на его совести, спросив:

— Что мы с нашим подопытным делать‑то будем? Он же переломанный весь, долго терпеть не станет. А другого искать для эксперимента как‑то…

— Станет, — вновь огрызнулся Асириус. — Я об этом позабочусь.

Да уж, деньги способны решить если не всё, то многое.

А вечером, когда я вышла из здания госпиталя, меня ждал сюрприз.

Поначалу я заметила золотой магмобиль*и отстранённо подумала о том, что в госпиталь приехал кто‑то из императорской семьи. (*Магмобиль — магический аналог автомобиля, бестопливное средство передвижения.) Только её члены могли передвигаться на магмобилях золотого цвета.

А потом дверца с моей стороны открылась и наружу вышел Арчибальд.

Что‑то внутри меня нервно стукнуло о рёбра. Наверное, сердце.

— Добрый вечер, Эн, — сказал принц, мягко улыбнувшись. Сделал шаг вперёд, и снег захрустел под его ногами. Именно благодаря этому звуку я и очнулась.

— Добрый, ваше высочество, — ответила я тихо, чуть приседая и склоняя голову.

Защитница, что же так неловко? И безумно хочется развернуться и убежать.

— Вам понравились цветы? — поинтересовался Арчибальд, делая ещё один шаг вперёд. Глаза его лукаво блестели.

Можно подумать, я могу ответить «нет».

— Конечно, ваше высочество.

— Эн… — Принц подошёл уже совсем близко и осторожно, медленно взял меня за руку. — Вы позволите пригласить вас…