– Не в Египет отправляюсь я, – молвил Стриж. – Отправляюсь я во Дворец Смерти. Смерть ведь – брат Сна, не так ли?

И Стриж поцеловал Счастливого Принца в уста и замертво упал к его ногам.

В тот же миг странный треск раздался внутри статуи, будто что-то сломалось. То свинцовое сердце треснуло пополам. Морозы и впрямь стояли ужасающие.

Рано утром Мэр гулял внизу по площади в окружении Городских Советников. Проходя мимо столпа, он взглянул на статую.

– Боже правый! Как убого смотрится наш Счастливый Принц! – воскликнул он.

– В самом деле убого! – закричали Городские Советники, которые всегда соглашались с Мэром; и все они поднялись к статуе посмотреть.

– Рубин выпал из его меча, глаза исчезли, и он больше не золотой, – сказал Мэр. – Да он теперь вылитый побирушка!

– Вылитый побирушка, – согласились Городские Советники.

– Да к тому же у ног его дохлая птица валяется, – продолжал Мэр. – Надо бы издать указ, запрещающий птицам здесь подыхать. – И Городские Писари сделали пометки в тетрадках.

Посему статую Счастливого Принца сняли со столпа.

– Раз он больше не прекрасен, на кой черт он нам сдался, – отметил университетский Профессор Изящных Искусств.

Затем статую расплавили в печи, а Мэр провел совещание Городских Властей, дабы обсудить, как поступить с металлом.

– Надо, разумеется, отлить новую статую, – сказал Мэр, – на сей раз – мою.

– Мою, – согласился всякий Городской Советник, после чего все они перессорились. Насколько мне известно, ссорятся они по сей день.

– Вот как странно, – заметил мастер в литейной. – Это треснувшее свинцовое сердце не расплавляется в печи. Надо бы выбросить его. – И литейщики швырнули сердце в мусорную кучу, где лежал мертвый Стриж.

– Принесите мне два драгоценнейших предмета из города, – молвил Бог одному из Своих Ангелов; и Ангел принес ему свинцовое сердце и мертвую птицу. – Верный выбор, – одобрил Бог, – ибо в Райском саду моем вечно будет петь эта птичка, а в златом городе моем Счастливый Принц восславит меня.

– О на сказала, что станет танцевать со мною, если я принесу ей алых роз, – вскричал молодой Студент, – однако нет алых роз в моем саду.

Зарянка услыхала его из гнезда на дубе, выглянула из листвы и удивилась.

– Ни единой алой розы нет в саду моем! – вскричал Студент, и прекрасные глаза его наполнились слезами. – Ах, на каких мелочах зиждется счастье! Я прочел все, что написано мудрецами, и овладел всякою тайной философии, однако без алой розы жизнь моя – пустыня.

– Наконец-то вижу я поистине влюбленного, – молвила Зарянка. – Бесконечными ночами пела я о нем, хотя его не знала; бесконечными ночами рассказывала я о нем звездам, а теперь вижу его пред собою. Волосы его темны, как гиацинты, губы его красны, как роза, что желанна ему; но от страсти лицо его побледнело, как слоновая кость, и скорбь запечатлелась на челе его.

– Завтра вечером Принц дает бал, – прошептал молодой Студент, – и любовь моя придет туда. Если я принесу ей алую розу, любовь моя станет танцевать со мною до зари. Если я принесу алую розу, стану держать любовь мою в объятиях, а она склонит голову мне на плечо, и рука ее будет лежать в моей руке. Но нет алых роз в моем саду, а потому буду сидеть я, одинокий, а она пройдет мимо. Она и не взглянет на меня, и сердце мое разобьется.

– Поистине, вот настоящий влюбленный, – молвила Зарянка. – То, о чем я пою, терзает ему сердце; что радость для меня, для него – страдание. О да, любовь удивительна. Драгоценнее изумрудов она, дороже роскошных опалов. Жемчугами и гранатами не купишь ее, не выставишь на базаре. Не добудешь ее у купцов, не взвесишь, за нее не расплатишься золотом.