— Не вовремя я приперся, да? — улыбаюсь.

— Ваще.

— В душ схожу. Дверь сама не открывай, если раньше привезут. Позови.

— Параноик.

— Язва.

Закрываю дверь в ванной. Воду намеренно делаю похолоднее. Мысли проветрить не поможет, но достаточно того, что будет дискомфортно. Это сейчас то, что нужно.

— Кир, ты здесь уже минут двадцать стоишь, губы синие. Там в дверь звонят, ты просил…

— Сейчас открою. Полотенце подай.

Тая снимает с крючка черное махровое полотенце. Отдает на вытянутой руке, так и стоит в дверях.

— Спасибо, — обматываю ткань вокруг бедер.

Дверь открываю с мокрой головой, в одном полотенце. Когда курьер уходит, оставляю ему на чай, все через то же приложение доставки.

— На свою пиццу, — вручаю Тайке коробку.

— Ты будешь? Кофе сейчас сделаю. Боже, как она пахнет.

— С морепродуктами, что ли? — поддеваю лепешку пальцем.

— Прости, я забыла, что у тебя аллергия.

— Ты самая заботливая женщина в мире.

— Ой, иди ты. У меня есть борщ, будешь?

— Валяй.

— Кир… — Тайка ошарашенно смотрит на мой телефон, который я кинул на стол. — Тут это…

— Чего? — подхожу ближе.

Телефон на бесшумном. Не издает ни звука, только на экране высвечивается короткая надпись: «Брат». Вот это входящий вызов среди ночи.

— Не бери! — верещит Тайка.  — Пошел он. Какую-нибудь гадость скажет…

— Ш-ш-ш, — прикладываю телефон к уху. — Внимательно.

— Ты дома?

— Не совсем. А что хотел?

— Матери плохо. На скорой увезли.

Твою…

— Сейчас приеду. Номер больницы говори.

***

— Халат, молодой человек…

Медсестра орет мне вслед. Торможу, резко развернувшись, возвращаюсь и забираю из ее рук белую тряпку. Набрасываю на плечи.

Теперь уже ускоряю шаг. Длинный коридор с белыми стенами, от которого подташнивает. Но еще больше тошнит от маячащей у палаты морды брата. Так и хочется вмазать по этой физиономии. За Ольку и маму, что весь день тусила у плиты ради этого идиота. А вот он итог…

Олег замечает меня первым. Кивает за плечо отцу, с которым о чем-то говорит.

— Что с ней? — смотрю на них в упор, сначала на одного, потом на второго.

— Давление, — отвечает отец.

— Можно? — вопросительно цепляюсь взглядом за дверь.

— Пока нет, у нее медсестра, капельницу ставят.

— Ясно, — сажусь на скамейку. Затылок упирается в стену. — Мог бы ресторан снять, — цежу сквозь зубы.

Олег раздувает ноздри, вытягивается весь.  На отца пялится. Поддержки, видимо, ищет, но папа, на удивление, молчит.

— Я ей предлагал повара нанять, — бормочет брат. — Она сама от…

— Нужно было не спрашивать, а нанимать, — закатываю глаза, сцепляя руки в замок.

Папа отходит к окну. Решает не лезть совсем. Претензий старшенькому не предъявляет, хотя, уверен, сам же со мной согласен.

— Такой умный ты у нас.

— Не тупее некоторых, — улыбаюсь.

— Хватит, матери и так плохо, еще вы тут собачитесь.

Папа прерывает нашу перепалку. Уничтожающе смотрит на брата, который быстро затыкается. Потом на меня.

Меня так просто не заткнешь, поэтому я продолжаю:

— Раз уж ты у нас такой ковбой, мог бы не только о себе думать. Кто вообще празднует тридцатиоднолетие? У тебя юбилей, что ли? В следующий раз бутылку пива за гаражами выпей, а не устраивай этот выпендреж. Мать вон целее будет.

— Кирилл, — отец давит голосом, каждая нотка — отдельное произведение искусства. — Прекращай.

— А я не прав? Возишься с ним как с пятиклашкой.

— Я смотрю, у кого-то зависть?  Не можешь простить мне свои неудачи на работе?

— Ты-то тут при чем? — поднимаюсь с места. — Закройся лучше, удачливый.

— Олег, — батя снова его одергивает. — Езжай домой, к семье, Вера там переживает.

Брат сжимает и разжимает кулаки. Быстро фиксирую этот жест взглядом. Очень хочется, чтобы он спровоцировал, но он, конечно, этого не сделает. Так, мускулами играет.