Чуть покрепче затягиваю поясок. Пока иду на кухню, чтобы приготовить ужин, взгляд цепляется за мой прозрачный зонтик.

В памяти почему-то сразу всплывает, как мы с Киром шли домой под дождем. Это было перед самым выпускным, после репетиции вальса. Меня поставили в пару с Бушмановым. Я, когда это узнала, чуть разрыв сердца не получила. Понимала, что легко не будет. Он же меня на дух не переносит.

Но, к моему удивлению, именно в тот вечер, под дожем, он извинился. Кажется, я шла впереди, притормозила на светофоре. Очень хотела от него отвязаться, но он продолжал тащиться за мной следом. За пару секунд перед тем, как загорелся зеленый, Кирилл дернул меня за руку и сказал, что я хорошая. Попросил прощения, назвал себя идиотом…

А потом… потом выхватил у какого-то мимо проходящего мужчины прозрачный зонт, примерно такой же, какой висит сейчас в моей прихожей, и, не отпустив мою руку, побежал в сторону. Прежде чем вернуться домой, тем вечером я прошла с ним огромный крюк.

Не помню, о чем мы говорили, помню только, что было весело.

На следующий день я рассказала Олегу о том, что наконец-то нашла с его братом общий язык. Правда, он посоветовал мне держаться от Кира подальше. Потому что все его красивые слова — просто метод для достижения цели, и все, чего он может хотеть, это залезть мне под юбку.

«Наверняка с кем-нибудь из своих отбитых дружков поспорил», — так Олег тогда выразился.

Заканчиваю с мясом и ставлю противень в духовку. Пока оно готовится, наливаю себе чай.  Усаживаюсь на стул, даже конфетку разворачиваю. Но даже откусить не успеваю, потому что в дверь звонят. Сто процентов Ритка.

— Иду, — кричу из кухни, делая мелкий глоток чая.

Зажигаю свет в прихожей, открываю и роняю кружку на пол.

— Олег?

Не верю своим глазам.

— Я надеялся, что ты поздравишь меня сегодня, — без приглашения переступает порог.

7. 7

"Разжимаю пальцы, в которых был сжат букет. Белые бутоны падают в лужу".

(с) Кирилл

— И где твой муж-именинник, Вера? —  скольжу взглядом по жене брата. До сих пор так и не могу понять, чем она и еще десяток баб, с которыми путается мой брательник, лучше Оли?

Понятно, что натура у него такая — скотская. Хоть в нашей семье ярлык бабника и висит на мне, но как можно променять такую светлую и красивую девочку, как Оля, на вот это…

Дело даже не в Веркином залете и наспех организованной свадьбе.

Просто мой помешанный на Грицай мозг никак не может взять в оборот одну-единственную мысль: я Олю люблю… любил. А мой брат ей просто пользовался.

— Отъехал по работе. Его все уже поздравили, ну, — взбивает ладошкой свои белые локоны, — кроме тебя.

— Удачно я зашел, — улыбаюсь.

— Кирилл, — шикает мать, стреляя в Верку глазами. Невестка этого не видит, продолжает поправлять свою перегидроленную шевелюру.

Небо и земля же. Верка выглядит малость потасканной, даже огромные бабки отца не помогают.

А Оля… У нее такие красивые волосы, глаза. Губы мягкие. Нежные.

Я сегодня чуть крышей не поехал, когда эти губы меня коснулись. Еле сдержался, чтобы не затащить ее в квартиру. Это ее «Может, зайдешь?» как удар под дых.

— Молчу, — выставляю руки вперед в незамысловатом жесте «сдаюсь».

Мама суетится у духовки. Достает утку в яблоках.

При всем выпендреже на свое тридцатиоднолетие Олег решил не заморачиваться с рестораном, а поэксплуатировать родителей. Мать целый день у плиты, отец оплатил все это торжество момента и назвал гостей, которые могут быть полезны старшенькому в продвижении по карьерной лестнице.  Не жизнь — сказка. Только роль Ивана-дурака мне в ней отведена.