«Ну, вот», - подумала я с огорчением, - «значит караулила у окна. Так и думала, что будет волноваться. Ох уж этот папочка, мог ведь ей и не говорить! Приехала бы и сама озвучила свои резоны... Хотя — это я зря, конечно, отец от своей «Олюшки» ничего не скрывает. Что уж там говорить: пара из них получилась отличная, не смотря на большую разницу в возрасте», - все эти мысли промелькнули за считанные мгновения, пока мы с Ольгой привычно обнимались здороваясь и, соприкоснувшись щеками, чмокали воздух, поскольку оставлять следы своей губной помады на макияже подруги — дурной тон.

А потом... Мой мир сделал кульбит, но перевернувшись не встал в привычную вертикаль, а так и замер вверх ногами, потому, что я...

***

Шок был настолько силен, что мои чувства застыли будто под заморозкой, а тело продолжало привычные манипуляции: я улыбнулась, успокаивающе похлопала мачеху по предплечью и выдала еще в такси заготовленную фразу:

- Устала я от больниц. Требуются каникулы, а то я вместо выздоровления еще какую-нибудь болячку подцеплю...

Дальше уже шла реплика из чудом нашедшегося экспромта:

- Если не возражаешь — то я в ванную. Соскучилась! К тому же вся больницей провоняла, аж тошнит...

Экспромт вышел на диво удачным и неожиданно правдивым, поскольку все в семье знали, что я принимаю ванну по нескольку часов и не только моюсь, вернее — «не столько», сколько нежусь в горячей воде с книжкой и вкусняшками, и ужасно не люблю когда мне мешают или торопят. Мыться, как раз, я предпочитала в душе, а вот ванна — это для души. Так что улизнув в свой персональный санузел при спальне, я могла быть уверена, что несколько часов меня никто не будет беспокоить. А что касается «тошнит», то у меня и правда все кишки чуть ли не узлом скрутило, но конечно же совсем не из-за больничного запаха!

Просто стоило мне соприкоснуться открытой кожей с кожей Ольги, как я поняла..? Услышала..? Почувствовала..? Короче — понятия не имею, как назвать то, что случилось, но теперь я точно знала о ее истинном отношении ко мне. И было оно... Если парой слов, то сформулировать можно приблизительно так: «Вот черт! Вернулась! А я-то надеялась, что она отправится за своей мамочкой без пересадки, прямо из больницы...» Как-то так, если не считать какого-то «горчичного» привкуса досады, который буквально обжег мне язык, от того, что ей опять придется претворяться.

Естественно, что осознание подобного, сопровождалось сильнейшим шоком, а уже от него, как видно, я будто дозу местного наркоза отхватила, который мне все реакции организма «приморозил», возможно, кроме защитных, отчего я не грохнулась в обморок, не скатилась в вульгарную истерику и даже не отшатнулась с гримасой отвращения от этой супер-лицемерки, которая за все годы нашего знакомства не дала мне ни единого повода усомниться в своем доброжелательном отношении ко мне. В предельно доброжелательном! Я бы даже сказала, в любви! Если не как к падчерице, что было бы странно, учитывая нашу весьма незначительную разницу в возрасте, всего-то в пять лет, но как к близкой подруге или даже младшей сестре — точно. Ведь все так и было: она и стала мне сначала подругой, а уж потом супругой моего отца.

Я очень тосковала по маме, но чуждая собственническим чувствам и эгоизму, совсем не желала, чтобы мой еще совсем молодой и красивый папа, остался бобылем до конца своих дней. Нет, чтобы он подцепил какую-нибудь хищную «акулу в сиропе», я тоже не хотела, но Ольга смогла меня убедить в искренности своих чувств к моему отцу. Может быть они такими и были, но... В том, что мы близкие подружки «не разлей вода», она меня ведь тоже убедила! Так что усомнившись в одном, я теперь получила повод усомниться и в остальном.