Даже и не знаю, решилась бы я сама проверить истинное отношение ко мне отца, но когда я по давней привычке, выскочила в прихожую ему навстречу, папка так стремительно шагнул ко мне, сгребая в охапку, так сильно прижал к груди и так горячо чмокнул где-то за ухом, что меня буквально затопило чувством любви и счастья и я по-детски расплакалась от нахлынувшего облегчения...
«Дура! Вот просто дура, и все! Нашла в ком сомневаться!» - промелькнуло сокрушенно, пока папа нес меня к дивану, как в детстве подхватив под коленки.
***
- Папочка, ты меня прости, - начала я усиленно «вилять хвостиком» сразу же, как отец присел на диван так и не спустив меня с рук.
Он удобно устроил меня у себя на коленях, а я уютно свернулась клубочком положив голову ему на грудь и млела, когда он чмокал меня в темя: было так сладко, как в детстве, прижаться к отцовской груди, слушать, как под рубашкой стучит его сердце, и чувствовать себя защищенной от всего мира...
- Доча-доча, да за что простить-то? Я же понимаю, как тебе тошно из больницы в больницу кочевать, да еще весна, а ты такая у меня молоденькая еще... Только делать-то что? Эти приступы твои... Там ты хоть под присмотром и врачи рядом, и всякие приборы... А дома? Хочешь, сиделку наймем? - он очередной раз чмокнул меня в макушку и попытался заглянуть в лицо.
- Так, папочка, я просто при этих акулах от медицины говорить не хотела, - задрала я подбородок и честными глазами уставилась отцу в глаза, - мне лучше стало! Правда-правда! Приступов уже вторые сутки нет, - немного преувеличила я сроки, (не говорить же, что на бегство от медицины я решилась всего после одной благополучной ночи?!) - а ведь последнюю неделю они по три-четыре раза в течении дня меня скручивали, да еще пару раз за ночь! А потом вдруг р-р-раз, и как отрезало! Мне кажется, что ухудшение — это обострение перед выздоровлением было, кризис типа...
Папка вглядывался в мое лицо и недоверчиво покачивал головой:
- Два дня без приступов и ты сразу выписываться сорвалась..?
- Устала я от больничной обстановки, а смысла чего-то еще выжидать не видела. Если бы меня лечили, тогда другое дело — их трудами облегчение пришло, надо долечиваться, а не курс прерывать, ну и все такое... Но ведь я сама выздоровела! Так чего еще там высиживать?! Чтобы они себе заслуги приписали?! Не хочу! И так сколько денег вбухали за эти их обследования, которые по факту ничего не дали, да за попытки попробовать очередную гадость на моем организме!
- Ну, ладно тебе, ладно, вояка, - отец успокаивающе похлопал меня по руке, - медики тоже не боги и выше головы прыгнуть не могут... - вроде бы согласился он с моими доводами, но я видела, что на самом деле, они не очень-то его убеждают.
«Ну, что же, раз так, то почему бы и не уступить ради его спокойствия?» - подумала я снисходительно, - «компромисс дело хорошее, особенно если уверен в своей правоте... А я уверена?» - на секунду усомнилась в собственных ощущениях, - «Уверена!» - пришло будто откуда-то «извне», и отстранившись, я энергично мотнула головой:
- Давай так: если приступ повторится хотя бы раз, я молчком возвращаюсь в лечебницу! Как тебе такой вариант?
- Ты так уверена..?
- Ну-у-у, - я еще раз, будто сканируя, прислушалась к собственному организму, - чувствую себя намного лучше и как-то спокойнее... Может и ошибаюсь, но помнишь того ученого-эзотерика, который советовал узнавать о состоянии своего тела у собственной подкорки и даже врачебные диагнозы так проверять? Вот подкорка мне сейчас и подсказывает, что худшее позади...