– Арнора больше нет, но и Олмера тоже. Если кто и победил, так это истерлинги, им все здешние края достались. Так что же, смириться? Голову в плечи втянуть и глядеть, как они Арнор под себя подминают?

– У нас дело есть, – Малыш невозмутимо встряхнул кувшин, убедился, что пиво там ещё осталось, и деловито наполнил чарку.

– Дело делом, – Торин встал, повернулся спиной к костерку, заложил руки за спину. – А война – войной.

– Война кончилась, – заметил Маленький Гном.

– Кончилась? Кончилась?! – зарычал вдруг Торин. – Ничего она не кончилась! Как она кончиться-то могла?! Думай, что несёшь, Строри! Арнор под истерлингами! Гондор под харадримами! Рохан под ховрарами – под ховрарами, которых только ленивый не бил! А они – в Эдорасе! На могилах королей Рохана скот пасут!

– И что? – хладнокровно скрестил руки на груди Малыш. – Это война. Так бывает. Но втроём мы десятитысячное войско не одолеем, брат-гном.

– Не одолеем, – угрюмо признал Торин. – Но… Олмера ты, Фолко, уже сразил… посреди небывалой битвы, в хаосе, в огне – сразил. И империи его уже не будет.

– Будет истерлингская, – пожал плечами Маленький Гном.

– Обычная. Человеческая. А не… – Торин кивком указал на сумку-зепь хоббита, где замерло вручённое горбуном Мертвецкое кольцо. – Не эта.

– Знаешь, брат-гном, – задушевно сказал Малыш, приканчивая пиво, – нам с тобой сейчас – идти за Фолко. Как Гимли, сын Глоина, шёл за Фродо. У Фолко Кольцо, не у тебя и не у меня. Так что не ворчи, не дуйся. А война… война, брат, от нас никуда не уйдёт.

* * *

Мглистый хребет принял их, впустил в себя, повёл извилистыми горными тропами. Позади осталась мёртвая, обезлюдевшая страна, страна, из которой словно выпустили кровь. Даже в годы расцвета Арнора местность в предгорьях Мглистого не изобиловала жильём. Цепочка поселений тянулась вдоль тракта, но сейчас там остались одни уголья. Кто-то старательно сжёг все постоялые дворы, корчмы и таверны, растаскал в разные стороны обугленные брёвна, выбил двери погребов, вывезя всё до последней картофелины.

– Рохан, – вдруг сказал Малыш, указывая на оставшуюся торчать в чудом уцелевшем столбе стрелу.

Кроме этого столба от некогда обширного постоялого двора и станции королевской конной эстафеты не осталось ничего, один лишь грязный истоптанный снег, словно само небо не желало покрывать случившееся здесь белой пеленой забвения.

– Рохан… – откликнулся Фолко.

Всю долгую дорогу через павший Арнор он говорил мало, а гномы, понимая, не донимали его расспросами. Сказал – в Мордор, значит, в Мордор.

Хоббит вспоминал, почти всё время их одинокого пути. Вспоминал собственные ощущения в тот миг, когда клинок Отрины поразил Короля-без-Королевства, и всё, что случилось сразу после этого. Великие силы Арды на исчезающе краткое время пришли в движение, словно наконец-то обратили внимание на несчастное Средиземье.

Пал Радагаст. Пал Наугрим. Пал Кирдэн Корабел. Убит в бою король Гондора. Не окажут помощи Синие Маги, когда-то посланные Валар в Средиземье. Затаился в далёких лесах Золотой Дракон, да и не станет он помогать…

Да, конечно, оставался принц Форвё и эльфы-Авари. Оставалось Срединное Княжество.

И оставались они трое. Да, и ещё Эодрейд со своим уменьшившимся, но не сломленным войском. Роханцев не смог вышибить из седла даже кровавый кошмар Исенской Дуги. Однако – ожесточил.

И вот, пожалуйста – обугленные венцы некогда большого двора и роханская стрела, намертво засевшая в столбе, торчащем, словно палец трупа.

– Здесь прошёл Эодрейд. – Торин распрямился, держа в руках лохмотья, в которые обратился некогда зелёный плащ. Правда, уцелела серебряная фибула, с обычным для рохиррим изображением конской головы.