Девочка замолчала, потеребила в пальцах бумажную салфетку и добавила:

– Кит все подсмеивался над мамой, звал ее «писакой», но потом притих. Ну, а когда деньги пошли…

Я покачала головой. При всей схожести неких наших со Смоляковой жизненных передряг есть одно, зато кардинальное отличие. Мой Кеша никогда бы не повел себя, как Кит. Слава богу, Аркадий иной человек.

– Так вот… – продолжила Настя. – Я знала, что брат считает маму всего лишь кошельком, поэтому очень удивилась, увидав, как он встревожен. Это когда он обнаружил, что ее нигде нет. У него прямо-таки тряслись руки! Тут же бросился звонить в службу безопасности «Марко», ночью поднял их начальника из кровати.

– Ну, меня как раз подобное поведение не поражает, – вздохнула я. – Никита испугался, что портмоне «сбежало», вполне объяснимо.

Настя вытерла нос салфеткой. Протянула, с сомнением пожав плечами:

– Не-е. Сейчас же у нас деньги всегда есть, дом имеется, земля, машины, и «Марко» исправно платит. Тут иное что-то… Похоже, я ошибалась: Никита все же любит маму.

Итак, после звонка Никиты в «Марко» все завертелось. В издательстве начальство переполошилось, и в осиротевший дом писательницы приехала Рита Водовозова.

– Та, что вела встречу в магазине «Москва»?

– Да, – кивнула Настя. – Она сказала так: «Очень вас всех прошу, никому ни слова правды! Говорите, что Милада с приступом аппендицита в больнице».

– Ой, а я уже кому-то по телефону наврала, что она сломала руку! – воскликнула тут Зизи.

– Дура! – рявкнул Кит. – Кто просил языком молоть?

– Спокойно, – улыбнулась Рита, – это ерунда. Сейчас главное – убедить народ, что ничего не произошло, что Милада по-прежнему работает, что это просто конкурирующее издательство заплатило нечестным журналистам, дабы те бросили тень на нашу звезду. Известно же, как это делается. Понесутся слухи: Смолякова, мол, исписалась, за нее пашет бригада, или того хуже – Милада умерла, а ее кончину скрывают, дабы и дальше выпускать рукописи, используя наработанный брэнд… В общем, заклятые друзья «Марко» пустятся во все тяжкие, чтобы тиражи Смоляковой обвалились вниз. Но мы не дрогнем!

– Мама-то и впрямь смылась, – напомнил Кит. – Сколько у вас сейчас ее рукописей?

– Пять, – ответила Рита. – А сегодня…

– Вот, – нервно оборвал Водовозову нетерпеливый сынок писательницы, – следовательно, спустя полгода новых дюдиков не появится! Народ все мигом поймет. Писала, писала – и каюк! Куда подевалась? Господи, что будет со мной?..

– Вы не дали мне договорить, – сухо вступила вновь в разговор Рита. – Утром редактор получил новую рукопись Смоляковой.

– Как? – взвизгнула Зизи.

– По электронке.

– Откуда?

– Адрес установить не удалось. Вернее, мы его вычислили, но это одно из интернет-кафе в самом центре города, поток посетителей в нем огромен. Паспортов у клиентов там никто не спрашивает, купил время – и пользуйся.

– А это точно ее работа? – насупился Кит. – Может, кто-нибудь решил обдурить всех и сейчас сам историю состряпал. Ей-богу, совсем не трудно такие книжонки, как мать, кропать!

– Если считаете написание романов плевым делом, отчего сами не возьметесь за перо? – ехидно поинтересовалась Рита. – Сейчас бы звездили.

Никита побагровел, а Настя быстро поинтересовалась:

– Может, кто под маму подделался?

Водовозова помотала головой:

– Боюсь, вам будет трудно понять… Как правило, близкие люди неверно оценивают личность, около которой живут. На первый взгляд в книгах Милады нет ничего особенного: очень простой текст, никаких философских заумей, в общем, отнюдь не Достоевский. Но романы Смоляковой притягивают, в них ясно просвечивает харизма автора – светлая, положительная. Милада наивна, словно ребенок, у нее чистая душа, и она отражается в книгах. Понимаете, как писатель ни старается, а себя не спрятать. Вот почему одни произведения отлично продаются, а другие, даже порой более талантливые, оказываются в остатках. Как человек приобретает книгу? Идет в магазин и листает томик за томиком, пробегает текст и понимает: это мое, а это – не мое. Я твердо уверена: писатель энергетически заряжает произведение. Если он добр и хочет вам помочь, то получается положительная книга, коли зол, жаден, гадок – рождается отрицательная. Людей обмануть трудно, они тянутся к хорошему. Все зависит, повторюсь, от личности автора. Можно нанять бригаду, скопировать стиль Смоляковой, завертеть сюжет так, что ей и не снилось, избежать всех нелепиц и ошибок, кои порой проскакивают у Милады, и… получится пустышка. В ней не будет Смоляковой, ее ауры, доброты и любви. Подделать Смолякову невозможно, это ее текст. А еще там было…