– Это те, что утром умотали? – заинтересовался возница. – Хваткие ребята, я с одним из них в одной роте служил. – Он повеселел. – Спасибо за хорошие известия, землячок. А то мочи уже нет по этим лесам блукать. Н-но, пошла! – Мужик строго прикрикнул на лошадь, которая заметно сбавила ход и еле-еле переставляла ноги. – Тоже оголодала, скотинка, – пояснил он, словно извиняясь, – так-то она у меня справная.

– Ладно, пойду других раненых проверю, – санинструктор тяжело спрыгнул с телеги. – Поправляйся, сержант. Смотри, лицо только не трогай!

Первый раз встать без посторонней помощи Грац смог только через несколько дней. В принципе, за исключением изуродованного лица, он не получил больше никаких серьезных ранений. Так, несколько мелких ушибов и ссадин. Благодарность за это следовало адресовать конструкторам штурмовика, но только как это сделать – судя по всему, забросило Дивайна куда-то в медвежий угол галактики. Здесь даже не подозревали, что на просторах Вселенной раскинулась Империя, давно вобравшая в себя все известные человеческие миры. Понимание этого явилось для экспата шоком. Может быть, даже большим, чем полученное известие о сгоревшем лице.

Хотя… куда уж больше-то? Когда Грац сумел кое-как доковылять до весело журчавшего лесного ручейка и взглянул на свое отражение в маленьком зеркальце воды, то ему захотелось завыть волком. Безволосая и безбровая маска неведомого чудовища, густо покрытая коркой подживающих ран и ожогов, – это и был его теперешний облик. Хорошо еще, что глаза не повредило. Левый, правда, немного беспокоил, но вполне терпимо.

К телеге парень вернулся мрачнее тучи. Возница глянул на него искоса, тяжело вздохнул, но промолчал, не стал лезть с утешениями и словами сочувствия. Да и то, какой от них прок, новая кожа все равно не нарастет. Война.

Кстати, Дивайн никак не мог взять в толк, ради чего обитатели этой планеты с таким поистине маниакальным упорством сражаются друг с другом. По словам навещавшего его санинструктора, скупым рассказам возницы и случайно услышанным репликам других бойцов, экспат с нехорошим удивлением узнал, что практически все более-менее развитые государства нынче раскололись на противоборствующие лагеря и остервенело сражаются друг с другом. Ну, по крайней мере, СССР и Германия точно. Грац оказался среди воинов Красной Армии – вооруженных сил Советского Союза. А вот немцы как раз и добили его невезучего «Когтя».

По-хорошему, и на тех и на других Дивайну было глубоко наплевать. Появись такая возможность, он с превеликим удовольствием убрался бы отсюда куда подальше. Но что-то подсказывало – он застрял надолго. В самом деле, будь неподалеку родной авианосец, его давным-давно выдернула бы спасательная служба. Что-что, а сбитых пилотов в беде не бросали – этот принцип в ВКС [2] соблюдался очень строго. Значит… значит, на орбите либо плавают безжизненные обломки, либо те странные эффекты, с которыми он столкнулся во время последнего вылета, как-то повлияли на его нынешнее местоположение. Угораздило же!

Что ж, придется вживаться. На первое время есть легенда: он – Григорий Дивин, летчик-штурмовик, сержант. Сбит во время выполнения боевого задания. Документы сгорели в разбитом самолете. Подробности помнит плохо из-за полученной контузии. Акцент из-за разбитых и опухших губ. Сойдет? А кто его знает, сам Дивайн в эту чушь вряд ли поверил бы – уж больно много натяжек и сомнительных мест. Вон, местный особист, похоже, также придерживается этой точки зрения. Спасает только, что все видели, как Дивин – надо привыкать к новому имени, лучше даже про себя постоянно повторять другую фамилию – врезал фрицам. Герой, ептыть!