Взор Делберта на мгновение затуманился, и Милена подумала, не вспоминает ли он акт животного совокупления, которому предался тогда с этой француженкой в Овальном кабинете.

Неужели ему было так с ней хорошо?

– Сделать приятное… – процедил Делберт, а Милена тихо добавила:

– Наверняка! Ведь дети так тебя любят! Правда, не забывай, что эта француженка все же безнадежно проиграла свои президентские выборы, а ты их триумфально выиграл. Так стоит ли тебе встречаться с политическими неудачниками? Это может бросить на тебя тень. Ведь все эти незначительные европейцы только и норовят погреться в лучах твоей славы, Делберт. Так и эта парижанка, не бреющая свои ноги…

Делберт снова резко втянул воздух (что было признаком крайнего раздражения) и произнес:

– Точно не идея моей Златы, это все малыш Джереми устроил. Я с ним еще поговорю, когда он приедет.

Милена еле сдержала улыбку. Похоже, зятю-манипулятору впервые предстоял неприятный разговор с тестем-президентом.

– Конечно, конечно, я уверена, что Злата тут ни при чем. Она ведь и так занята все время своими чудными близнецами. Когда не пытается дать тебе советы… – подлила масла в огонь Милена и невинно поинтересовалась: – Так какой будуар приготовить для нашей высокочтимой французской гостьи? Салон маркизы де Помпадур?

В «Зимнем Белом доме» в самом деле имелась крайне безвкусно обставленная комната с таким претенциозным названием.

– Да, да, прикажи подготовить. Она, видимо, останется здесь ночевать, – произнес супруг, не замечая тонкой иронии, которой был буквально пропитан вопрос Милены.

Он неуклюже поцеловал жену в щеку и отправился прочь, в свои апартаменты. Милена посмотрела вслед супругу. Они уже давно, наверное, не меньше десяти лет спали не только в разных постелях, но даже и жили каждый в своих комнатах или, как в случае с «Зимним Белым домом», каждый в своем крыле.

Дело было в том, что у Делберта время от времени были гости женского пола. Сначала Милена была шокирована, потом разозлена, но, в конце концов, смирилась с этим. Мужа все равно было невозможно переделать, а если бы даже было и можно, то она, вероятно, теперь все равно бы предпочла сохранить статус-кво.

Уж слишком много воды утекло, слишком много времени прошло с тех пор, как она ответила согласием на предложение Делберта стать его женой.

Заметив, что она оказалась в коридоре в гордом одиночестве, Милена, вздохнув, отправилась в свои апартаменты. Она толкнула дверь – и оказалась в просторной гостиной, обставленной не с вульгарной роскошью, как прочие помещения в поместье супруга, а в классическом английском деревенском стиле. На том, чтобы изменить обстановку, настояла сама Милена.

Снимая очки и стягивая с головы косынку, она прошлась по ковру и опустилась в глубокое кресло. Что же, к ним скоро пожалует эта француженка. А помимо этого, ужасная югославка и вторая супруга Делберта, актриса-неудачница. Муж любил время от времени устраивать подобные семейные сборища, он обожал находиться в центре всеобщего внимания. А вот Милена ненавидела такие празднества, в особенности те, на которых собирались бывшие жены Делберта. Одно дело – дети, они были кровью и плотью мужа, а вот для чего звать этих двух престарелых теток, одна из которых открыто ненавидела Милену, а другая была поглощена исключительно собственной персоной?

Милена когда-то неосторожно задала этот вопрос Делберту, и он, вспылив, заявил, что это не ее ума дело. Наверное, это в самом деле было так. Только речь шла даже не о том, чтобы собрать вокруг себя круг льстецов и зависимых от финансовых подачек Делберта персон – и ужасная югославка, и неудачливая актриса получили при разводе более чем щедрые отступные.