– Хорошо. – Согласилась я.
И решила дождаться момента, когда она уедет в клинику.
Глава 22
За завтраком я наблюдала и выжидала. Намерение матери обсудить моё состояние с психиатром значительно поумерило мой пыл. Нужно было вести себя осторожнее. Что бы ни творилось в этом доме, я намерена была разобраться.
– Может, ты уберёшь телефон? – Вопросительно посмотрела на Софью мама.
Та даже не оторвалась от экрана смартфона.
– Представляешь, директриса не собирается отменять завтрашний школьный бал.
– Софья, а есть что-то отвлечённое, о чём мы можем поговорить за столом? – Раздражение матери нарастало.
– А что может быть важнее смерти соседского парня, мам? – Наконец, сестра подняла на неё взгляд.
Я застыла с вилкой в руке.
Пятно клубничного сиропа, растёкшегося по тарелке, напоминало кровь. Невольно вспомнился Отсо, держащий ружьё дулом к лицу. Я видела, как он спустил курок. Это было так же реально, как и запах блинчиков, наполнивший столовую. Так же реально, как голоса мама и Софьи, как скрип ножа по тарелке, как сладость сиропа во рту.
– Ты же видишь, как тяжело сейчас Анне? – Выпрямилась мать. – К чему провоцировать новые истерики?!
– Конечно ей тяжело, мама. – Она отложила в сторону телефон. – Только почему нужно делать вид, что ничего не происходит?
– Посмотри, она даже ничего не ест!
– Это нормально. – Развела руками сестра. – Погиб единственный близкий для неё человек! Дай ей прожить эту боль!
– Единственный? А как же мы с тобой?!
– Может, ты уже, наконец, начнёшь думать о своих детях, а не о себе?!
Мать ударила кулаком по столу, и Софья вздрогнула. Они впились друг в друга взглядами, тяжело дыша.
– Простите, я пойду, прилягу. – Сказала я, откладывая вилку с ножом и выезжая из-за стола. – Мне нужно полежать.
– Видишь, что ты наделала? – Воскликнула с укором мать.
– Ты нас даже не слышишь! – Отмахнулась сестра.
Я поспешила прочь из столовой.
– Я устала от твоих выходок!
– Ты проклинаешь свою жизнь из-за того, что после смерти отца не можешь начать всё сначала – потому что у тебя есть мы! Строишь из себя заботливую мать, но забота это не только оплата счетов, покупка еды и одежды! Это грёбаное душевное тепло, дать которое ты не способна! Даже когда у тебя выходной, мыслями ты где угодно, только не с нами!
– Неблагодарная…
– А ты счастлива была бы избавиться от нас!
– Как ты смеешь?!
Я закрыла дверь и заткнула ладонями уши, но это было бесполезно. Крики, доносящиеся с кухни, по-прежнему звенели в моих ушах. Теперь к ним добавился ещё и скулёж пса, стоящего за дверью. Пришлось впустить его, чтобы не исцарапал дверь.
Вместо того, чтобы лечь, я подъехала к компьютеру и включила его.
Пока ждала, когда он загрузится, мой взгляд упал на цветы, стоящие в вазе. Вчера весь пол был в осколках стекла от этой вазы. Они скрипели под колёсами, и я отчётливо могла воспроизвести в голове этот звук по памяти. «Кхр-р»…
Компьютер загрузился, и так как шум за дверью никак не стихал, я поспешила отвлечься на поиски информации о происшествиях в Сампо за последние дни.
Электронные версии местных изданий не спешили радовать обширными сводками: я нашла всего пару заметок о том, как ученик местной школы ночью сорвался с вышки на озере. Власти называли случившееся несчастным случаем и никак не комментировали.
В одной из статей журналист рассуждал о том, что берег озера давно стал местом посиделок для молодёжи, и там ни единожды задерживали пьяных подростков. К тому же, с наступлением тепла, старшеклассников местных школ потянуло на природу, и «не удивительно, что без должного присмотра со стороны взрослых, молодые люди бесконтрольно имеют доступ к опасным для жизни строительным объектам, запрещённым веществам и могут заниматься всем, чем вздумается».