– Козлов сейчас второе лицо, – пояснил Антон. – Когда Хрущев уезжает, оставляет его на хозяйстве. Все последние указы: о тунеядстве, о валютчиках – его инициатива. Не дай бог нам такого. Сталинист.

– Погоди, ну а что там было, на этой встрече в марте? – спросил Петя.

– Цирк был. – Белка опять сделала быстрый глоток из кружки брата. – Сначала досталось Вознесенскому, тот просто голову в плечи вжал и стоял, Хрущ ему слова не давал произнести. «Уезжай, – говорит, – из страны, ты ее позоришь». При этом назвал его почему-то господином. Потом вместо Аксенова, тот должен был выступать, по ошибке поднял с места Голицина, графика, тот просто в красной рубашке сидел и улыбался. Вызвал на трибуну, говорит: «Рассказывайте». Тот: «А что рассказывать?» – «А вы кто?» – «Я Голицин» – «Князь?» – «Нет, – говорит, – я график. Реалист. Могу работы показать». – «Не надо. Ну раз вышли – говорите». – «О чем?» – «Сами должны понять, о чем». – «Не понимаю. Может, я стихи почитаю?» – «Какие стихи?» – «Маяковского». Зал в лежку, театр абсурда. Какая, на фиг, теперь отмена цензуры? Ионеску в Кремле.

Конец ознакомительного фрагмента.