Он чуть повременил и убедился, что гроза миновала.

– Надеюсь, ты больше не злишься, Атын?

– Я не Атын.

Обдумывая ответ, Кинтей искренне удивился:

– Кто же тогда?

Растерянно уставился на спину того, кого считал Атыном. Любовник Олджуны молча занялся прерванным делом. Он был похож на сына кузнеца, точно отражение. С маленькой разницей. Не понять, в чем.

– Его зовут Соннук, – сказала женщина, и тот, не поворачиваясь, нехотя пояснил:

– Я – близнец Атына. Сразу после нашего рождения кузнец отдал его Лахсе, а меня – в другой аймак. В Элен обо мне никто не знал. Но вот недавно я вернулся в семью… – он запнулся, – и понял, что не нужен Тимиру.

– Не нужен? – усомнился Кинтей.

– Отец не захотел меня принять.

– Ты знаком с… братом?

– Мы как глаза, которые вместе появились, но не видели друг друга. Я приехал, когда Тимир отправил его с заданием в верховные аймаки.

– У вас одно лицо.

– Ну да, мы ведь не просто одночашные братья, еще и близнецы. Родились в одной рубашке.

– Развяжи ее, – снова велела Олджуна.

Кинтей сделал вид, будто только что вспомнил:

– Ах да, Илинэ же твоя родная сестрица! Матушка говорила…

– Мало ли что говорила твоя матушка, – осекла женщина.

Кинтей якобы не расслышал пренебрежения в ее словах.

– Прости за «отродье», Олджуна. Уж больно ты меня раззудила. А я, признаться, не из тех, у кого вялый язык и рыбья кровь!

…Соннук чувствовал спиной прямой взор Илинэ. Глаза у нее, кажется, светло-коричневые? Может, теперь потемнели от горестных мыслей. Он подумал, что этот беспощадный взор останется с ним надолго. Гораздо дольше, чем следы его торбазов на гостеприимной поляне…

Ну и пусть смотрит волчонком. Ему-то что? Все сложилось на редкость удачно. Вместо Сата он привезет Страннику девушку, которая знает, где находится волшебный камень. Соннук старался не думать, как черный человек будет выбивать у Илинэ признание.

– Пусть бы в ремнях сидела, – бормотал Кинтей, освобождая пленницу. – Они не тугие…

– Не бойся, не сбежит твоя невеста, – обронил насмешливо второй сын кузнеца.

Настал черед Олджуны непонимающе пялиться в его спину. Душу охватывали гнев, возмущение, желание на корню извести подлое племя мужчин. Желание было таким мощным, что на миг Олджуна едва не лишилась чувств.

Он догадался о чем-то, сжал ее ладонь и шепнул:

– Нам нужно поговорить.

За деревьями привлек к себе:

– Что с тобой?

Уткнувшись ему в грудь, женщина яростно разрыдалась.

– Если хочешь, я настою на том, чтобы Кинтей отпустил Илинэ, – ласково заговорил Соннук. – Я убью его, если хочешь… Но подумай хорошенько: дойдет ли она до Элен? Мы отдалились от нашей долины на два ночлега пешего пути. Может, и больше. Течение быстрое. Ей придется идти одной. А ведь ты знаешь, Великий лес полон нынче странных зверей. Вспомни пряморогого лося и лесного старика, который едва не изувечил мою руку. Я уж не говорю о сегодняшнем дне… С небом и временем творится необъяснимое. Неизвестно, что будет завтра – пурга или зной. Отпустить Илинэ – значит послать ее на верную гибель. Нам надо идти вместе. Там, на севере, мы найдем способ избавиться от Кинтея. Отправим девчонку с надежными провожатыми обратно на добрых конях. А может, найдем ей достойного жениха.

Он нежно заглядывал в заплаканные глаза, гладил косы:

– Не сердись, любимая… Я сделаю все, что прикажешь.

– Ладно, – помедлив, согласилась Олджуна. – Только пообещай мне, что не дашь этому выродку обидеть Илинэ.

– Обещаю.

– Я сама ей все объясню.

– Вот и прекрасно…

Они вернулись вовремя. Девушка безмолвно и ожесточенно отбивалась от объятий своего мучителя. Хищное, красное в свете костра лицо Кинтея казалось бесовским. Увидев спутников, он отпрянул от Илинэ.