Кстати, об отъезде Михаила…

– Хельга, не знаешь, Святослав Георгиевич сейчас в Новгороде?

– Ветров? – зачем-то уточнила сестрица.

– А ты знаешь другого Святослава Георгиевича? – удивился я.

– А-хм… должен быть на верфи. Присматривает за «Фениксом», пока идет обслуживание.

– Значит, в Новгороде. Это хорошо.

– Кирилл? – в унисон заговорили, надо же!

– Да?

– Ты что задумал? – спросил дядька Мирон.

Хельга промолчала, но посмотрела о-очень выразительно. Пытать будет?

– Не надо на меня так смотреть, – попросил я, поднимая руки. Понимаю, в полулежачем положении такой жест выглядит странно, но мне так лень вставать с дивана… – Что? Я всего лишь хочу освежить свои навыки пилота! А кто мне даст порулить дирижаблем, кроме второго помощника? Заодно и Горских на Китеж доставили бы. Да и просто прокатиться…

– Мальчишка, – вздохнула Хельга и, неожиданно оказавшись рядом, потрепала меня по волосам. – Перед какой барышней хвастаться-то собрался?

– Пока не знаю. На балу вы… беру… – Язык мой – враг мой! Ведь зарекся же! А!!!

– На балу, значит… – Глаза Хельги недобро сверкнули… Ну а как еще назвать этот предвкушающий большой шопинг взгляд?! Уж точно не сияющим добротой и лаской… – На балу – это хорошо. А вот в чем ты собираешься на него идти?

– У меня костюм есть. Хороший. «Тройка»! – заверил я сестрицу.

Сейчас, ага! Она уже встала на рельсы, теперь хрен остановишь! У этого экспресса тормоза конструкцией не предусмотрены… Один стоп-кран, и тот сроду не ремонтировали. Я попал.

– Нет, дорогой мой. Позориться в костюме-«тройке» я тебе не позволю! – припечатала дочка моего опекуна. Вот, я же говорил… – Даже старики появляются на балу как минимум в смокинге, и то поздним вечером, а приличные молодые люди приходят исключительно во фраках. Собирайся!

– Попал, Кирюша, – расхохотался Завидич и воздел указательный палец к потолку. – Не быть тебе настоящим разведчиком. Болтаешь много.

– Да я и не собирался, – обреченно пожав плечами, пробормотал я, нехотя вставая с дивана. А может, ну его, этот бал?

– И не мечтай, – прочел мои мысли дядька Мирон, прислушиваясь к грохоту, донесшемуся со второго этажа, куда уже успела сбежать его дочь. – Раньше думать надо было. А теперь терпи. Как говорится, попала мышь в колесо – пищи, да беги. Вот и ты беги одеваться. А то до бала, насколько мне известно, осталась неделя, портной может и не успеть подогнать одежду по фигуре.

– И неумение танцевать меня не спасет, да?

– У-у… что, совсем не умеешь? – протянул дядька Мирон.

– Только вальс. Мама учила… – честно признался я.

– А больше и не нужно. Три тура покрутишься – и свободен, – успокоил меня опекун и кивнул в сторону холла: – Иди, одевайся. А то Хельга тебя за шиворот к портному потащит.

– Дядька Мирон, а это вообще обязательно? – Я жалобно взглянул на опекуна.

– Приглашение ты принял, неявкой оскорбишь хозяев. Нехорошо. Фрак – обязателен, как форма и фуражка у капитана «кита» на мостике, так что тоже не отвертишься. Хотя… можешь, конечно, прийти в форме. Думаю, матросская роба произведет фурор среди присутствующих, – протянул опекун с усмешкой, но тут же посерьезнел: – Танцы, Кирилл… Запомни, на балу не танцуют только старики, а сидеть в танцевальном зале имеют право только старухи. И хоть в лепешку разбейся, но три тура вальса ты оттанцевать просто обязан. Захочешь отдохнуть – выйдешь в сад или в игровые комнаты. Там можно и присесть, это не зазорно. Да, к банкетным столам раньше девяти вечера можешь подходить, только чтобы горло промочить. Сельтерской или шампанским – не так важно, но крепкие спиртные напитки идут только под закуску, а значит, опять же до девяти вечера даже рук к ним не тяни… Да и вообще – узнаю, что коньяк или еще что-то крепкое на балу пил, – отхожу розгами. Ясно?