А дальше события стали спонтанно развиваться, как по заранее написанному сценарию. К нам деловито приблизились три русские библиотекарши – три Татьяны из Днепропетровска, и сообщили, что заказали машину с шофером и сопровождающим и через полчаса уезжают в Гималаи.

– Как в Гималаи?! – вскричала я.

– Хотите – присоединяйтесь! – радушно сказали Татьяны.

– Конечно, хотим!.. – воскликнула я в неописуемом волнении.

– Тогда идите в свою гостиницу, быстро собирайтесь и ждите нас во дворе. Они заедут за нами, а мы – за вами.

Мы с Лёней вышли на улицу, несколько сбитые с толку от такого резкого поворота судьбы, и сразу наткнулись на бродячих факиров с дудками, барабанами, калебасами и маракасами. На них разноцветные тюрбаны – у одних повязанные небрежно, а у других – ловко скрученные, крепко и ладно сидящие на головах. Они мигом окружили меня, оттеснили от Лёни, запели, заиграли, кто-то пустился в пляс, я и не успела опомниться, как оказалась посреди этой компании с очковой змеей на шее…

– Снимай! Снимай! – кричу я Лёне.

Он схватил фотоаппарат и снял.

Тут наступила тишина. Факиры забрали свою змею и серьезно сказали Лёне:

– Сто рупий.

Лёня говорит:

– Так я и знал.

Отдал им тридцать и всю дорогу меня ругал.

– Ты больше так не делай! – он мне говорил. – Это же цыгане! Профессиональные гипнотизеры! Не успеешь оглянуться, как останешься без рупии!..

Вернувшись в «Ашок»-1, мы быстро освободили номер, где ночевали всего одну ночь, а заплатили за три, выбежали во двор, стоим и ждем. Ждем-ждем, час ждем, уселись на газон (лавочки в Индии как таковые не предусмотрены. Устал – сядь на корточки, отдохни!), второй час ждем, третий…

Двое красавцев европейцев в индийских белых одеяниях подъехали к отелю на такси и стали выгружать высокие клетки с не виданными мною птицами. Одна – так просто жар-птица из «Конька-Горбунка». Откуда они явились? Где побывали?..

Узнав, что мы собираемся в горы, скучающий швейцар давай нам рассказывать случаи из жизни смельчаков, которые в один прекрасный день тоже, как и мы с Лёней, отправились в Гималаи. Истории поведал он разные, но финал был один:

– И вот на крутом повороте… – он говорил, набивая косячок. – …В горах ведь как? Слева скалы отвесные, справа – бездна! На крутом повороте, – он повторял, горестно качая головой в форменной фуражке, – автобус не удержался и свалился с обрыва.

Или:

– На крутом повороте, – он говорил, с наслаждением втягивая дымок, – грузовик врезался в автобус, и оба они кувырком загремели с откоса.

Или:

– Неожиданно сверху с горы на машину скатился огромный обломок скалы – во-от такой камень, хлоп! И привет. Даже мокрого места не осталось.

По мере рассказов под самокруточку речь у него становилась все лихорадочней, сиянье глаз – нестерпимей, на пятом часу нашего кошмарного ожидания швейцар вдруг ослабел, взмок, привалился к дверному косяку и задремал.

Это не в первый раз мы такое уже замечали. Человек начинает с тобой разговор в одном состоянии, спокойно и безмятежно покуривая самокрутку, потом его полегоньку корежит, вот он слишком громко заговорил, замахал у тебя перед носом руками, без всякой видимой причины дико возбудился, физиономия красная, хотя и коричневая, добрался до пика вдохновения!.. И все пошло на спад – до полной отключки.

– Они, наверное, наркотики курят, – предположил Лёня. – Иначе что это с ними творится?

И когда он сто раз пожалел, что поддался на мои уговоры насчет путешествия в Индию, в полной темноте при свете тонкого нежного месяца, наконец, подъехал старенький микроавтобус – видимо, тоже времен «Ригведы». Оттуда выскочили Татьяны с извинениями, мол, как только тронулись, машина сломалась, что-то с тормозами, чинили-чинили, починили – нет, не знают, по-хорошему бы – отложить отъезд на утро, но шофер такой молодец, сказал: «А! Ладно!..» Так что садитесь поскорей.