– Прекрасно, с уродом, который всё портит, – кивает она.

– Прекрати меня обзывать, иначе я тебе рот вымою с самыми едкими средствами. Ясно? Никакой вечеринки в этом доме, я позвоню твоим родителям, испорчу им отдых, и они прилетят сюда, чтобы надрать твою задницу, – угрожаю, а ей хоть бы хны. Стоит, да ещё и улыбается. Наглая девица, которую я сам готов отлупить. Да ещё не помогают воспоминания ночи, и от этого перевожу взгляд на её губы. Фу, отвратительно, если она…

– Вперёд, потому что мама с папой знают о вечеринке. И они дали добро. Поэтому мне откровенно насрать на твои слова. Только тронь меня, я тебе вибратор в задницу засуну, – заканчивает ядовитую речь таким же смехом, от которого ещё немного и крышу сорвёт.

– Нет, я сказал, – хватаю её за локти и встряхиваю. – Мне хватило по горло того, что ты ночью устроила. Надеюсь, у тебя всё болит сейчас, и так же хреново, как и мне.

– Не дождёшься. Мне нравится, когда болит. Съел, Флинт? – Смеясь, толкает меня, отчего выпускаю её из рук.

– И да, ещё одно. Ты меня раздражаешь, а я не люблю, когда на меня так действуют. Попробуешь сорвать мою вечеринку, я вытащу всё твоё грязное бельё, тем более его в интернете достаточно. Твои жёны обожают обсуждать тебя и твою неспособность их удовлетворить. Такой крупный и красивый, а член так и не вырос. Жалко, – выпячивает издевательски нижнюю губу, а по мне пробегает ледяная волна. Сглатываю от унижения, и хочется выть. Она же ни черта не знает обо мне, как и все они.

– Теперь понимаю, почему ты здесь. Сбежал от женщин, которые тебя бросили. Неприятно, правда? Наконец-то, и ты понял, что такое быть брошенным. Хорошего дня, дядя, – подмигивает мне и медленно направляется обратно на кухню, сверкая оголёнными ягодицами, разделёнными тонкой полоской трусиков.

А для меня это словно удар под дых, такого предательства ещё не видел. Да, я знаю, что они распускают слухи, но не думал, как это скажется на мне сейчас. Мне было плевать раньше, пока сам не услышал. Теперь же и Джесс знает, какой я неудачник. И с членом у меня всё хорошо. Нормальный размер. Прекрасный размер. Обидно и больно. Снова эта девочка уколола по тем участкам, которые хотел бы подлатать. Но сейчас делать это неимоверно сложно.

У меня нет выбора, как быстро принять душ, переодеться и смыться из дома, прихватив ключи от машины Скота. Мне следовало бы вернуться и настучать Джесс по её голове, но я бегу. Бегу от всего, что ещё может она сказать мне. Бегу, потому что это мучение слышать от той, кто когда-то был для меня ангелом, нелицеприятные речи. Всё разбилось, ничего из прошлого не осталось. И, наверное, это тоже моя вина. Она ненавидит меня, и бесполезно даже думать о том, чтобы наладить отношения. Их больше нет. Ничего нет, и меня нет.

Я думал, что приеду в Саванну, и всё улучшится. Ответы сразу же найдутся, но ерунда. Наоборот, понимать, насколько ты везде теперь лишний – убийственно. У меня нет никаких достижений, кроме денег и статуса самого глупого мужчины в Нью-Йорке, а теперь ещё и униженного племянницей. Я не знаю, что мне делать. Как справиться со всем этим, навалившимся на меня. Это подобно щелчку. Ты живёшь, наслаждаешься каждой минутой, которая тут же забывается, а потом встречаешь одиночество.

Даже бродить по родному городу становится неприятно. Многое изменилось, всё поменялось, даже старый дом сестры уже снесён, и на этом месте какое-то кафе. Родители продали своё жилье и купили мне квартиру на окраине Нью-Йорка, которая тоже сейчас продана, ведь я поднялся. Для такого как я было стыдно жить в однокомнатной квартире, и появился пентхаус.