Столик находился в углублении террасы, что меня, собственно, и привлекло. Не хотелось, чтобы меня увидел тот же прогуливающийся в этот вечерний час Алик. А так я могла, находясь в тени, наблюдать за всем, что происходит вокруг меня.

Подошедший официант быстро убрал тарелки с остатками пиццы, салата и пустые бутылки, положил передо мной меню.

Есть мне не хотелось по понятным причинам. Хотя, с другой стороны, почему бы не заесть стресс ароматной ромовой бабой?!

Кофе подали в прогретой чашке, словно знали, что я, когда нервничаю, начинаю мерзнуть.

Ромовая баба немного меня успокоила.

Мои мысли потекли по параллельному тревогам руслу: с чего бы мне вообще переживать? Не я же убила этого «американца»!

Хотя, может, кто и вспомнит, как мы вместе с ним входили утром в отель. Ну и что?

Не знаю, когда его прирезали, как поросенка, но меня-то тогда в отеле не было.

У меня было алиби – моя квартирная хозяйка Александра. Затем – Алик (если он мне, как и Алекс во время дневного сна, не приснился). Да и вообще меня наверняка с кем-то спутали!

И тут я увидела его.

Того, ради кого и приехала сюда.

Это был точно он. Но на этот раз не кормил кошек, а просто шел походкой уставшего человека вдоль набережной с большой черной папкой в руке, на плечо его был наброшен ремень темно-синей мужской сумки.

Оставив на столике деньги, я быстро встала и пошла за ним.

Я шла как загипнотизированная. И если бы он пошел прямо по воде, я, не задумываясь, отправилась бы следом…

Я смотрела на него – спина, ноги, волосы… Да, кое-что изменилось, он стал более сутулым, но рост такой же, волосы… Я никогда не видела своего мужа с такими длинными волосами.

Иногда он останавливался, чтобы поправить ремень сумки или поставить папку на землю, перехватить веревочные ручки.

Я останавливалась тоже, пыталась спрятаться за спины прохожих, чтобы он, не дай бог, не обратил на меня внимание.

Затем мужчина, которого я принимала за Алекса, свернул на узкую улицу, идущую вверх, в противоположную сторону от залива, где почти не было людей, и лишь увитые зеленью фонари освещали каменные стены домов.

Каблучки моих туфель производили определенный шум, и тогда я, чтобы он не заметил меня, быстро скинула их и пошла по теплым каменным плитам босая.

Кружева моей юбки шуршали, выдавая мое присутствие, и мужчина уже пару раз обернулся, чтобы увидеть, кто его преследует. Но убедившись, что это всего лишь девушка, а не какой-нибудь бандит, спокойно продолжил свой путь.

Инстинкт самосохранения в то время оставил меня, я шла по ночной улице за незнакомым мне мужчиной, даже не думая о том, как буду добираться обратно домой, в свою квартиру. А то, что я нахожусь ну очень далеко от нее, было очевидным.

Не помню, сколько по времени я шла за ним, пока он наконец не остановился перед домом, часть белой при свете фонаря стены которого занимала массивная деревянная резная дверь.

Мужчина достал ключ из сумки и открыл дверь. Вошел внутрь и вдруг сделал шаг назад и, обращаясь ко мне (причем лицо его было серьезным), спросил меня:

– Bene, vieni?[2]

– Что? Вы мне?

Он кивнул и сделал жест руками, как бы приглашая меня войти.

Я стояла в нерешительности в пяти шагах от него, босая, перепуганная, обнаруженная.

– Вы по-русски не говорите?

– Russo? – Он усмехнулся и покачал головой.

Нет, он не понимал.

Он еще что-то мне говорил, приглашая войти, и я теперь могла увидеть его хорошо освещенное фонарем лицо. Но это точно был Алекс.

Он звал меня, и как я могла не пойти за ним?

Однако я продолжала стоять на месте – рыдания распирали меня где-то внутри, в груди, я стала задыхаться.