Но и отпустить её тоже не могу. Потому что эти мужики – киллеры. А если кому-то надо, чтобы её убрали, её уберут. Не эти, так другие. Не сегодня, так завтра. Пока не ясен заказчик, Ника под прицелом. И, возможно, тот упырь, которого я бортанул, выжил...

Разглядываю ствол, притормозив на светофоре. Ствол хороший, охуенно дорогой немецкий Хеклер с резьбой под глушак. Я такие только на картинках видел. А сами киллеры – профаны, судя по тому, как они работали. Залётные какие-нибудь. Выполнить заказ и исчезнуть из города.

А это сто процентов чей-то заказ. Заказ не слишком уж крутого человека. Потому что он бы заказал снайпера. Бездоказательно и эффективно. А значит, мозгов, денег или связей, чтобы найти снайпера, у него не хватило. Кто-то из местных. Делёжка бизнеса? Наверняка...

Если Градский жив, сейчас он начнёт искать дочь. И весь город встанет на уши. И мне пиздец.

А если тот, что зашёл внутрь, не успел? Или Градского не было дома?..

Я предупредил, как мог. И очень надеюсь, отец Ники жив.

Сама она испуганно застыла. Не моргая, смотрит в лобовое. Обнимает себя за подтянутые к груди колени, пытаясь прикрыться. Волнистая прядь упала на лицо, явно мешая ей, но она даже не пытается убрать.

Мне так жаль, что я её напугал! Но мне сейчас не до лирики. Я всё равно ничего не могу объяснить ей. Надо срочно увозить. Там разберёмся.

Я не еду центральными улицами, сворачивая на окружные. И через минут двадцать выезжаю к черте города. На выезде – пост и пробка! Выходные!! Все валят на дачи. Гайцы тормозят каждую пятую тачку. Надеюсь, какой-то рейд. А не «фас» от Градского.

Впереди останавливают очередную. И я нервно оттягиваю ворот водолазки, потому что мне нечем дышать. Если Ника закричит... То я сяду, а её уберут в ближайшее время. И я, скрепя сердцем, беру в руку ствол. Взвожу курок. Демонстрирую ей, строго глядя в глаза. Она начинает судорожно плакать, плечи трясутся. Ещё раз подношу палец к губам, показывая ей, чтобы молчала. Затравленно кивает.

Ну давай, девочка, подумай! Если бы я собирался стрелять, нахрен мне было тебя похищать! Не паникуй!

– Вы позвоните папе?.. – шепчет она дрожащим голосом.

Я киваю.

– Папа отдаст то, что Вам нужно...

Машинально отрицательно качаю головой. Мне же ничего не нужно.

– Отдаст! – начинает плакать она испуганно. – Обязательно отдаст...

Твою мать! С коммуникаций беда... Киваю положительно. И хер знает, как она интерпретирует меня сейчас.

– Вы не убьёте меня?

Отрицательно качаю головой, ещё раз прижимая палец к губам.

Чтобы до нас сейчас не доебались, наклоняюсь над ней, чувствуя, как испуганно она съёживается, и тяну за ремень безопасности. Чтобы пристегнуть.

Ника так пахнет... Сладко. Пронзительно. Роскошно. И... ааааа! Запах пронизывает, кружит голову. Меня неконтролируемо примагничивает на секунду к её волосам носом.

Вскрикнув, сжимается ещё сильнее. Отстраняюсь. Защёлкиваю её ремень. Потом свой. Протягиваю ей салфетки. И, не удержавшись, сжимаю её ледяную кисть, пытаясь хоть как-то поддержать. Мы встречаемся взглядами.

– Вы не сделаете ничего плохого? – это звучит очень наивно и трогательно. Почти по-детски. Я отрицательно качаю головой, не отводя взгляда.

Машина перед нами трогается. Молясь, я тоже давлю на газ. Мы медленно проезжаем мимо поста. Защита на моём бампере погнута. На капоте разводы крови. Но благо тачка чёрная, и то, что это кровь, догадываюсь только я.

Гаишник заглядывает на мгновение к нам в салон через моё боковое окно. Мой адреналин зашкаливает, я чувствую потемнение, как растягивается момент... Дыхание сбивается, лёгкие словно гоняют воздух вхолостую, а кислорода нет.