– Мам, да она на вокале сейчас.

– Нет её на вокале! – зло и срываясь на нерв.

«А должна быть на вокале», – смотрю я на часы. Что вообще происходит? От их диалога и интонаций этой женщины мне становится не по себе.

– Ну что за спешка? – морщится этот одноклеточный.

Даже мне уже понятно, что причина есть. И причина нехорошая.

– Не понял с первого раза? Через минуту твой кредитный счёт будет заблокирован.

– Ладно-ладно... сейчас найду.

Скидывает, набирает голосовое.

– Ника, привет, перезвони срочно. Очень важно!

Дёргаясь, пялится на экран.

– Макс! – окрикивает его издалека парень. – Ты идёшь?

– Не, я пас!

Его телефон звонит.

– Ник! Привет... ты где? Мне подъехать надо. Разговор серьёзный... Мхм... Ну пожалуйста... Давай в центре, в Кофе-терра? Домой уже идёшь? Вернуться можешь? Окей-окей... я подъеду.

Подгоняемый тревожным чувством, откладываю разборки на потом. И одновременно с ним сажусь за руль.

Ника идёт домой?.. Это, скорее всего, через парк. Там я её догнать не успею.

Втапливаю педаль газа глубже, ещё не понимая, откуда и из-за чего на меня накатывает мандраж. Но вообще, чуйка редко меня подводит. Именно чутьё позволило мне стать хорошим кинологом. И людей я чувствую не хуже, чем собак. И мне не понравился этот диалог. От него веет опасностью.

Возле дома Ники никого. От сгущающейся темноты зажигается фонарь на столбе у ворот Градских. Сдаю назад, заезжая в кусты на обочине. Ветки скребут по машине. Ощущение, что по мне! Ладно, чёрт с ним! Листья закрывают лобовое и мой обзор, оставляя небольшой просвет. Приоткрываю дверь. Выйти?

«У меня даже чёртового телефона нет, чтобы написать ей хоть что-то!» – вдруг осознаю я. Напугаю же до смерти!

Ну, пиздец просто!

Беспомощно замираю. Слышу звук подъезжающей машины. Она тормозит чуть поодаль. Шаги.

– Фонарь выруби, – мужской голос.

Наклоняюсь, чтобы увидеть происходящее в узкий просвет.

Двое мужчин... Один вытаскивает ствол с глушителем и стреляет в фонарь. Щелчок... Осколки сыпятся вниз.

От неожиданности вздрагиваю. Сердце разгоняется, пытаясь взломать грудную клетку. Ствол с глушаком – это, блять, не шутки! Пульс лупит в уши! В глазах на мгновение темнеет от чувства опасности.

– А камера?

– Час назад скотчем заклеил. Изображения не будет. Остаёшься здесь. На случай неожиданных гостей.

Открывает магнитным ключом дверь Градских. Я понимаю это по негромкому пиканью. И тихой тенью заходит внутрь. Второй остаётся у ворот, убирает ствол за спину, оглядывается.

Что делать?! На ствол же не полезешь!

Издали слышу негромкий голос Ники, говорящей по телефону. И всё обрушивается у меня внутри повторно. Перекрывает от ужаса. Отрубает чувство самосохранения, и я уже готов под этот ствол... Время замедляется... Мужик нервно дёргается, разворачиваясь ко мне спиной и глядя в сторону Ники.

– Вот блять... – бормочет он нервно, сжимая за спиной пистолет и перехватывая его удобнее.

Поворачиваю ключ зажигания и втапливаю педаль в пол. Колёса шлифуют гравий и асфальт. Он испуганно разворачивается. Срываю тачку с места и вколачиваю его капотом в забор. Дёрнувшись, падает на капот и отключается.

Вылетаю из машины, ища глазами Нику. Сумочка и телефон выпадают из её рук. Застывает метрах в семи, закрывая руками рот. Не отводит немигающего взгляда от сломанного мужика на капоте. Я чувствую отсюда её ужас. И, вероятно, сейчас случится истерика. А за забором ещё один «ствол»! И я не уверен, что никто не прикрывает неподалёку. И если она сейчас закричит...

Надо эвакуировать её срочно!

Да только она видит во мне кого? Неадеквата, размозжившего о бетонный забор человека! И в голову мне приходит только один эффективный, но безумный способ для коммуникации.