— Выйдите, – произнесла Катерина, едва удерживаясь, чтобы не сорваться на ней.

По сути, они обе в зависимом положении, и каждая из них явно не мечтала о том, что с ними сейчас происходит, но нельзя опускаться, нельзя позволять себе терять достижения цивилизации, культуры, самосознания. Это тяжело, но это проверка. Надо держаться, иначе чем она будет отличаться от этой необразованной средневековой женщины, что почуяв чужую уязвимость, тут же пытается продавить, прогнуть под себя?

Оставшись одна, Катерина скинула с себя куртку, платье, быстро обтёрлась и поспешила одеться. За ночь помещение выстудилось и стало прохладно, а камин утром никто не затопил.

Приводя себя в порядок, она собрала часть шёлковых лент и сделала из них валик, накрутив на него свои волосы. Получилась аккуратная причёска в духе военных лет, а ещё в крайнем случае этими лентами можно будет подкупить кого-нибудь в пути. Как только пришло такое решение, так Катерина вновь откинула крышку короба и вытащила из него пару шёлковых рубашек поновее и почище. Обе надела под платье и почувствовала себя не только увереннее, но и согрелась. Хорошо бы ещё найти какие-нибудь штаны, но всё перерыв, ничего подходящего не нашла. Днём будет жарковато, а вот сейчас и вечером ещё стоит поберечься. Уже отходя от короба, она обратила внимание на сложенную в углу шерстяную ткань. На одной стороне она была неровного темно-синего цвета, а с другой грязно-зелёной.

— Да это же плащ-накидка, – сообразила Катя, накинув его на плечи и увидев позеленевшую бронзовую застёжку.

«Пригодится», – решила она и расправила его поверх куртки.

«Всё своё ношу с собою».

Было ли ей стыдно? Ну, она об этом подумала, но с ней не церемонились, а она на грани выживания, и хозяин замка– её пленитель, враг, и он первый начал!

Очень хотелось есть и пить. К Вячеславу она отправилась в первой половине дня, рано позавтракав, и надеялась, что где-нибудь до обеда успеет попить кофе, но не задалось. Выходить из выделенных покоев Катя боялась. Не знаешь, на кого наткнёшься, да и не хотелось обращать на себя внимание лишний раз. Любое приключение обернётся против неё.

Через полчаса мучительного ожидания к ней постучали и, не дожидаясь ответа, крикнули, что хозяин ждёт её во дворе. Катерина обвела взглядом покои, надеясь, что впереди её ждёт что-то лучшее, а не худшее и спустилась.

Во дворе уже все собрались и были готовы к отъезду.

— Доброе утро, дочь, – насмешливо поприветствовал её сеньор, – садитесь в карету.

— Доброе утро, – стараясь говорить как можно спокойнее, произнесла Катя, – хочу вас предупредить, что вряд ли я долго продержусь без воды и еды.

— Я слышал, что воду вам вчера приносили, а еда… Берта! Ты кормила сеньориту?

Неприятная женщина стояла возле телеги и следила за разгрузкой мешков с овощами. Стоило ей услышать окрик сеньора, она побелела и с ненавистью посмотрела на чужачку. Брис говорил, что эта девка плохо понимает их речь и почти не говорит сама, однако же наябедничать сумела.

— Берта, ты приносила сеньорите завтрак? – теряя хорошее настроение, рыкнул владетель.

Женщина бросилась в ноги хозяину, моля о пощаде и жалуясь на то, что ей было страшно возле этой ведьмы. Берта подумала, что услышанные ею сплетни о ведьмовстве помогут ей, но сеньор окончательно рассвирепел и велел бить её на конюшне.

— Если ещё хоть кто-то назовёт мою дочь ведьмой, то я вырежу язык.

Тишина была ответом.

Тот, кто вчера не поверил в то, что найденная девка – сеньорита и беззаботно болтал об этом, притихли. У Отиза слово с делом не расходится, а Берта – завистливая и злая баба, которая всё хочет выгадать, а ума не хватает.