— Ты так и не рассказал, почему сменил фамилию. На какую, кстати?

— На девичью мамы. Самойлов. Она умерла, когда мне было тринадцать, — произносит тихо, как будто впервые за много лет озвучивая свои мысли и эмоции. – Отец считал, что по моей вине. Понимаешь, я был не самым лучшим сыном. В пубертате вечно психовал, срывался. Однажды, после такой ссоры у мамы случился приступ, и ее не стало. — Ой-ёй, куда-то нас не туда понесло. Как же тяжело. Глажу его предплечье, стараясь успокоить, но он словно не замечает. — Тогда-то у нас с ним и началось глобальное недопонимание. Я психанул и при получении паспорта сменил фамилию.

— Соболезную. Тяжело потерять маму в... любом возрасте. А если еще и отец против тебя...

— Мы помирились ровно на мое восемнадцатилетие. А потом даже общий бизнес организовали, когда я закончил универ. Он ещё не был на той должности, которую сейчас занимает, мог себе позволить. Потом пришлось резко менять учредителей и собственников. А теперь я хочу окончательно отделиться. Но отец против. Именно поэтому улетаю завтра. По-хорошему, должен был еще вчера быть в своем городе, но не смог тебя бросить вот так неожиданно.

Мне становится тревожно за него. Вряд ли Феоктистов рад его решению. 

— Не стоило откладывать. Наверное, это очень важно для тебя?

— Да, но ты важнее. Ничего, успею вовремя.

Очень надеюсь. Не хочу быть причиной его неприятностей. 

— Тогда давай сменим тему на более приятную, чем твой отец, — предлагаю робко. Зря вообще завела этот разговор. 

— Согласен.

Алекс тут же переключается. Его руки тоже решают перейти к приятной теме. Двигаются по моему телу, словно исследуя его,

Меня охватывает дрожь, но как же страшно! 

— Ты обещал ужин, – напоминаю ему, задыхаясь от более откровенных, чем обычно, прикосновений. — Передумал? 

Громко выдыхает и отпускает меня.

— Ты права, обещал. Должны доставить, — смотрит на часы, — через десять минут. Я просто немного иной голод испытываю.

Окидывает меня потемневшим взором, и я понимаю, что тоже. Но для меня все очень серьезно. Я всегда хотела подарить свою невинность самому любимому мужчине, а не просто первому встречному. Алекс именно тот, кого я выбрала. Меня разрывает от переполняющих чувств. Кажется, я люблю в нем все: потрясающую внешность, характер, обаяние, улыбку, взгляд, голос — всё!

Тогда почему страшно?

— Лиза, девочка моя. Что я вижу? Откуда в твоих глазках это затравленное выражение, малыш? Ты чего-то боишься?

Качаю головой, но когда он берет мое лицо в свои большие ладони и заставляет посмотреть на себя, чувствую, как слезы наполняют глаза.

Пожимаю плечами неуверенно. На самом деле страшно одно — он не признавался в своих чувствах. Но разве нам нужны слова? Я же чувствую, что он отвечает взаимностью и без них.

— Если только совсем чуточку.

— Я же сказал, что не обижу. Не веришь? 

— Верю.

— Тогда в чем дело?

— Просто у меня...

Звонок не дает ответить, что в первый раз всегда страшно. Я не говорила, что девственница. Была уверена, что он сам догадается, но пока не очень понимаю, так оно или нет. 

Да и имеют ли сейчас значение все мои опасения? Завтра он уедет, и я буду мучиться, что так долго тянула. Времени у нас остается очень мало. Вечер и ночь. Утром он улетит.

Алекс забирает принесённый курьером ужин и ставит на стол, явно собираясь накормить меня от души и не подозревая какой перелом произошел во мне только что. Плевать на ужин — все потом! 

Сама делаю решительный шаг к нему и обнимаю за талию. Провожу ладонями по спине, и в конце слегка царапаю поясницу ноготками. Замирает, не ожидая от меня подобной активности.