— Выйдите, — не просит, а требует металлическим тоном. Матвей сзади начинает капризничать, привлекая этим внимание сотрудника.

— Возьмите ребёнка и проедемте с нами, — чуть более мягче, произносит, вызывая лишь новые вопросы.

— Подождите, вы можете сказать, что не так? – выхожу, и хлопаю дверью. Открываю заднюю дверцу, доставая Матвея.

— Данный автомобиль числится в угоне. Мы должна задержать вас до выяснения обстоятельств. Юр, — подзывает своего коллегу, — Забери девушку в отделение, а я отгоню…

— Стоп! – перебиваю, не дав договорить, — В каком ещё угоне? Это какая—то ошибка! Такого просто не может быть. Я владелец уже несколько лет и…

— Девушка, вы сейчас должны поехать в отделение, — продолжает стоять на своём, будто робот повторяя одно и тоже, — Пока мы всё не выясним.

— Да что выяснять? Я предоставила вам документы!

— Которые могут быть поддельными, — вмешивается второй сотрудник, глядя на меня как на преступницу, — Если вы не согласитесь добровольно, нам придётся применить силу, — по спине пробегают мурашки. Это не шутка. Они действительно готовы на такое. Схватить беззащитную женщину с ребёнком…Боже мой!

— Хорошо, — сдаюсь, — Но после того, как всё выяснится, я обращусь к вашему руководству с жалобой! – предупреждаю, надеясь, что это хоть как—то их напугает. Однако лица мужчин остаются безучастными к моим словам.

— Идёмте, — ждёт, пока я достану сына, подхватывает под локоть и ведёт в сторону патрульной машины. Чёрт знает что!

***

— Я вам ещё раз объясняю, что здесь какая—то ошибка! Кто вообще подал заявление об угоне? Откуда оно взялось? – уже в сотый раз задаю один и тот же вопрос. В ответ лишь молчание.

Нас с сыном привезли в отделение, меня начали допрашивать, хотя больше всего это было похоже на театр абсурда. Снова и снова я повторяла одно и то же. Но толку от этого не было. Меня начинали допрашивать по новому кругу. В какой—то момент всё это прервал Матвей, который раскапризничался. После долгих уговоров, мне разрешили его покормить и сделали это с таким видном, будто одолжение мне оказали.

— Сколько я ещё здесь пробуду? – устало спрашиваю, покачивая сына. Руки отваливались, силы были на исходе. Если малыш не понимал, где мы, то мне было ясно и обстановка не нравилась.

— Столько, сколько нужно, — сухо отвечает сотрудник полиции. Да что ж такое—то?

— Вы понимаете, что нарушаете мои права? А права ребёнка? – даже не знаю, чего добиваюсь. Призвать к совести? Припугнуть? Да чего угодно, лишь бы меня отпустили уже. Но всё бессмысленно. Мужчина продолжает что—то писать в своих бумагах.

— Эй, вы меня слышите?

— Послушайте, девушка, — рявкает, заставляя меня замолчать, — Только по моей милости вы сейчас сидите здесь, а не в камере. Хотите изменить положение дел?

— Я просто хочу уйти, — бормочу, еле слышно. Слова про камеру пугают до чёртиков. А как же Матвей? Неужели и его….Нет! Только не это.

— Уйдёте, когда вам позволят, — сказал, как отрезал и вернулся к своим делам. После такого, я больше не подавала голоса. Просто качала сына, пыталась с ним разговаривать, чтобы он не боялся. Хотя саму всю трясло от страха. Когда у мужчины зазвонил телефон, я решила – ну всё, отмучилась. Но он всего лишь вышел из кабинета, бросив мне что—то в духе: «Не рыпайся». Господи, да куда же я попала—то?

Сразу бросилась к окну, несмотря на предостережение. Третий этаж. Никакой лестницы в зоне видимости. Блин! Прыгать совсем дурацкая затея. Неужели просто ждать? Сколько? Я уже больше не могу…

Возвращаюсь на стул и очень вовремя. Сзади открывается дверь. Даже не смотрю туда, как вдруг слышу знакомый голос: