- Демонов… долг, - выцедил сквозь зубы, и Вильгельм был с ним согласен.

Вопреки всему, королевский брак оказался даже слишком удачен. Генрих обожал свою супругу, а леди  Катарина отвечала ему взаимностью. Счастье монаршей четы омрачалось лишь отсутствием наследника. Но когда королева, наконец, забеременела, случилось страшное – заговорщикам удалось совершить покушение во время одной из прогулок.

Королева погибла на месте, а король лишился руки до локтя – ее просто оторвало куском кареты. Вильгельм лично сделал протез, но что та железка Генриху! Мужчина до сих пор не простил себе смерть возлюбленной.

- Она сказала, что ей душно и хочется к окну, - лишь однажды обронил король. – Зачем я позволил…

Горечь и сожаление Генриха были настолько острыми, что Вильгельму стало не по себе. Не хотел бы он любить настолько сильно. Но контроль над привязанностями всегда давался ему легко, и  даже Лидии Вильгельм не позволял сжать коготки на сердце слишком сильно. Да, он выбрал ее в спутницы жизни. Как подходящую для этого женщину. Красота, умение себя держать, раскованность наедине и знатный, хоть и обедневший род – а что еще надо?

- Ну, а как дела в твоем замке? – сменил тему Генрих.

Проклятье!

- Фон Арнет не доставляет хлопот.

И даже больше. Девчонка отказывалась выходить из комнаты. В его замке поселилась монашка! Ни приказов, ни капризов. Но хотя бы аппетит улучшился. К тому же фон Арнет вздумала занять себя пачканьем бумаги.

В письмах значилось, что картины восхитительны, но вряд ли девица умеет вполовину того, чему обучают живописцев. Скорее, данное определение – элемент вежливости, не больше.

На ум пришли те два холста, которые он видел в замке Арнет. До сих пор в ушах шумел прибой, а воздух хранил запахи весенней травы и яблонь. И подписи нет. Мастер пожелал остаться неизвестным. Жаль.

В серых глазах короля мелькнуло понимание.

- Предлагаю покончить с неприятными обязательствами одним махом. В честь послов я обязан устроить бал, к тому же, - тут король нахмурился, - заодно можно приурочить сие мероприятие к королевскому дню рождения.

- Еще три недели, Ваше Величество.

Но Генрих махнул рукой. Он и раньше не любил «бестолковое веселье», а после смерти жены совершенно замкнулся в себе.

- Представишь фон Арнет ко дворцу, - озвучил очевидное, - два вечера, и можешь быть свободен.

- Вы слишком щедры, Ваше Величество, - хмыкнул Вильгельм. – Надеюсь, фон Арнет выдержит.

Король опять вернулся к  разглядыванию окна. Его тоже тяготило происходящее, несмотря на то, что девушка умерла бы в любом случае.

- Покойный фон Арнет обладал честью и достоинством, пока не попал в лапы новой жены. Постарайся держать себя  мягче с его дочерью.

Доброе слово от короля? Ну надо же! Не Генрих ли предоставил ему списки с кандидатками? А до этого первый завел разговор о том, что тридцать пять лет – достаточный срок ожидания.  Проклятье само собой не рассосется.

- Постараюсь, - поднялся на ноги.

Но обещать не стал.

***

Мазки ложились на бумагу едва заметной тенью. Одно неверное нажатие – и портрет будет испорчен, но рука легко порхала по бумаге.

Это стало ее спасением. Отдушиной, позволившей не думать ни о прошлом, ни о будущем. Осталось только настоящее. Старый замок, богатые, но чужие покои.

А  еще Лора. Ее было много. В набросках и просто так… Девичья болтовня разгоняла тишину и, удивительным образом, дурные мысли.

Даже кошмары поблекли, хотя иногда все еще подкидывало. Под спиной мерещились каменные складки одеяла вместо добротной перины, а  внизу живота огненными сгустками пульсировала боль.