«Ой, мамочки, я что плохо комнату проверила, прежде чем тут обосноваться? И теперь у нас тут какое-то животное? — пронеслось у меня в голове. Я со страхом смотрела в темноту и загораживала собой малышку.

Рычание повторилось. Я, судорожно соображая, вспомнила про большой нож, который прихватила с кухни, нащупала его и снова включила фонарик на телефоне. Но свет фонаря выхватил только огромные задние лапы и мелькнувший хвост, потому что это огромное животное прыгнуло от света фонаря за раскиданную мебель и притаилось там. Я судорожно водила светом фонаря по тёмной комнате.

— Хорошая собачка, или кто ты там, — постаралась ласково заговорить я, но голос предательски дрожал.

Помня, что с собаками нельзя показывать свой страх, они могут напасть. А мне бы очень не хотелось быть сожратой теми огромными задними лапами и хвостом, потому что я даже боялась представить, какая пасть у этой зверушки при таких-то задних конечностях. О том, что собачка может оказаться каким-нибудь волком, я старательно не думала.

— Хорошая собачка, хочешь мяска дам? — продолжала лебезить я хриплым шёпотом, доставая кусок копчёного мяса, найденный на кухне и кинула в сторону шкафов. — Кушай хорошая. На-на-на. Не надо нас есть, мы совершенно не съедобные. А очень даже ядовитые, — уже громче шептала я, боясь разбудить малышку. Накрыла её посильнее одеялом и задвинула себе подальше за спину.

Стоя на коленях, завёрнутая в простынь, с ножом в одной руке и телефоном с включенной функцией фонарика в другой, я не собиралась сдаваться без боя. Хотя чувствовала, что паника уже подкатывает. Хочется разрыдаться и спрятаться.

— Кто вы? — вдруг раздался голос, как гром среди ясного неба. Я взвизгнула и швырнула туда нож. Нет не нож. Оказалось я швырнула на голос телефоном. И он там потух. «Вот блин, разбила!» — ужаснулась я. Малышка проснулась от моего крика и заплакала.

— Кто вы такие? И что здесь делаете? — опять спросил голос из темноты.

— Мы случайно сюда забрели, — залепетала я, голос срывался на хрип, по щекам всё же потекли слёзы, то ли радости, что есть живой человек, который нас спасёт, то ли от страха, непонятно чего он тут делает, может охотиться на таких вот заблудших путников. Я слегка повернулась и прижала к себе малышку одной рукой, пытаясь успокоить её.

— Это ваша собачка тут гуляет? — чуть справившись с первыми эмоциями от потрясения, спросила я. — Не могли бы вы вашу замечательную собачку отозвать? — всхлипнула я жалобно.

— Кто вы такие и что здесь делаете? — в третий раз голос звучал более раздражённо.

У меня от злости на тупость этого невидимки кулаки сжались. Я отпустила немного успокоившуюся малышку от себя и, вскочив на ноги, закричала в темноту:

— Да поспать мы пытались тут! До утра перекантоваться! У вас тут чёрт знает что творится! А вы ещё такие глупости спрашиваете! И вообще, кто вы такой, что бы перед вами тут отчитывались? Заберите вашу собаку, а то я полицию вызову! Без поводка и намордника в общественном месте с животными нельзя находиться! — меня просто трясло от злости. Свою тираду я сопровождала размахиванием ножом. По щекам всё ещё текли слёзы. И я периодически всхлипывала.

— Пере.. чего? — как-то спокойно и слегка удивленно спросил голос.

— Перекантоваться, — буркнула я, сложив руки на груди, при этом умудрилась поцарапать себе предплечье, нож оказался очень острый. Кровь тонкой струйкой потекла из пореза к локтю.

— Вот же…, — грязно выругалась я, зажимая место пореза простынёй, в которую была укутана. — Из-за вас всё! Ходите тут, пугаете людей, на ночь глядя! — зло крикнула я в темноту и от обиды снова всхлипнула.