Он гладил меня по голове и обнимал снова за талию.

— Крис. Моя Крис. Всё хорошо. Просто не сопротивляйся и дай этому чувству свободу, — шептал он мне в шею.

От его дыхания по телу пробегали уже табунами мурашки. Внизу живота всё горело и требовало, что бы я поддалась.

— Я не тороплю тебя. Хотя мне невероятно сложно сдерживать себя, — продолжал шептать Марк.

— Так. Всё. Ложись и спи. А я пойду, помогу Аглае и позанимаюсь с Никой, — поцеловала я его в краешек губ и, соскочив с его колен, быстро ретировалась из комнаты.

В коридоре я, закрыв за собой дверь комнаты, привалившись к стене, попыталась восстановить дыхание и успокоить сердцебиение. В голове метались мысли. Одна часть меня требовала вернуться и продолжить начатое, другая сомневалась и пыталась трезво возражать про то, что мы слишком мало знакомы и вообще всё непонятно и сперва нужно со всеми непонятными вещами разобраться.

Раздираемая такими мыслями я вышла в общую комнату-кухню. Аглая сидела у открытого окна в кресле-качалке и что-то вязала, иногда бросая взгляд в окно, где играло несколько ребятишек вместе с нашей Никой. Нашей Никой. От этой мысли в груди потеплело.

— Аглая, — окликнула я бабушку. — Может помочь чем-нибудь нужно? Вы только скажите. Я готовить умею, могу помочь с уборкой или огородом.

Она повернула голову в мою сторону и пристально посмотрела на меня поверх очков-половинок.

— Пока ничего не нужно — ответила она. — Обед в печи томится, в доме прибрано. Дети присмотрены. Можешь вернуться к нему, — усмехнулась Аглая, поворачиваясь обратно к окну.

Я почувствовала, что краснею.

— Я думала с Никой позаниматься, — неуверенно сказала я. — А это чьи дети там играют с ней?

— Вон те трое кучерявые два мальчика и девочка мои внуки, родители подались искать лучшей доли в соседние королевства, как устроятся там, так заберут их. Вон та девчушка, ей восемь, она дочка одного моего постояльца, он сейчас на задании, а я за девочкой смотрю. А вон те два светленьких братья Арс и Колин. Арсу девять, Колину почти пять. Сироты. Их родители погибли от рук инквизиции. Теперь они у меня на довольствии. Не в приют же их сдавать. Там из них взрастят подручных инквизиции. Хорошие мальчики, жаль, если пропадут. По родителям тоскуют очень. Маркус дружил с их отцом с детства. Вот и пристроил ко мне.

У меня кольнуло сердце. Моему ребёнку сейчас бы тоже было девять лет. Возможно уже был бы и второй ребенок, они могли быть похожи на этих мальчиков. Хотя о чём это я размечталась. Врачи поставили свой вердикт сразу. Я больше не смогу иметь детей. Никогда. А ведь если я и правда истинная Марка, ему нужно сказать, что я не смогу родить ему наследника. Совсем не смогу. Я часто заморгала, смахивая подступившие слёзы.

Он подошёл ко мне сзади и обнял за талию, прижимая к себе.

— Я не могу уснуть, пока ты чем-то расстроена, Крис. Не хочешь поговорить? — шепнул он мне в ухо. — Можем прогуляться, если хочешь.

Я кивнула. Прогуляться не помешает. Проветрить голову и хорошенько всё обдумать.

— Аглая, присмотришь ещё за Никой? Мы с женой прогуляемся немного, — сказал он вяжущей бабушке у окна.

— Конечно. Куда она денется. Тут все они, на глазах. Идите, прогуляйтесь, — закивала старушка.

Мы вышли через кухню во внутренниц двор. Марк повёл меня к речке, протекавшей в границах усадьбы. На берегу было много кустов и деревьев, которые давали хорошую тень. На улице уже было довольно жарко.

— Как хорошо здесь, — улыбнулась я, подходя к воде и потрогав её рукой. — Какая тёплая! — восхитилась я. — Сейчас бы искупаться, — тут же грустно вздохнула.