Я застыла в дверях между комнат, бессовестно разглядывая странного, полуголого, хозяина замка. Только его бедра прикрывала какая-то тряпка, явно наброшенная впопыхах из того, что под руку подвернулось.

— Вы что-то хотели спросить? — посмотрел он на меня, явно почувствовав мой взгляд. Я сглотнула, мотнула головой и, развернувшись, шагнула в комнату — отнести девочку в постель; чувствуя, что краснею, как школьница на первом свидании.

— Наваждение какое-то, — тихо пробормотала я себе под нос.

Мужчина в холле хмыкнул. «Он что, слышал меня»? — подумала я, снова краснея. «Да что это со мной? Мне же не пятнадцать лет, что бы краснеть в присутствии мужчины, хоть и очень даже симпатичного», — ругала я себя в мыслях.

Комната оказалась довольно просторная. Стены обшиты лакированными светлыми деревянными панелями, пол выстлан темно-коричневым паркетом. Довольно высокий выбеленный потолок, с лепниной по углам и странной люстрой из каких-то камней в центре комнаты. В комнате приятное тепло распространял огромный камин в мой рост. Рядом стояли два массивных, глубоких кресла и маленький кофейный столик.

Посередине стены, напротив камина, стояла большая высокая кровать застеленная белым постельным бельём. И бежевым пушистым покрывалом. Балдахина на ней не было, но очевидно, что таковой предполагался там ранее. Рядом две тумбочки у изголовья. Так же в комнате имелся массивный пузатый шкаф. Часть пола под кроватью и креслами покрывал пушистый светло-бежевый ковёр. Но в комнате не было окон. Совсем.

Я положила малышку на кровать, прикидывая, как бы обезопасить её от падения с края. Не придумала ничего лучше, как сдвинуть вместе кресла и сделать из них детскую кроватку. Их подлокотники как раз образуют бортики безопасности. Я решила поставить кресла вплотную к кровати, что бы малышка была рядом. И я принялась тащить огромное тяжёлое кресло к кровати. Оно жутко скрежетало ножками по полу.

— Что вы делаете? — раздалось у меня над ухом, когда я почти преодолела половину комнаты. Я подпрыгнула от неожиданности, чуть не задев мужчину затылком по подбородку. Но он вовремя отпрыгнул от меня.

— Нельзя же так подкрадываться, — зашептала я, хватаясь за сердце. — Так и до инфаркта недалеко, между прочим.

— Извините, — шёпотом сказал мужчина. — Но всё же, что вы делаете?

— Пытаюсь сделать малышке безопасное место для сна. Она может упасть ночью с кровати. А так она будет, как в детской кроватке спать, — вздохнула я и хотела тащить кресло дальше, но мужчина отодвинул меня, легко поднял кресло и поставил возле кровати спинкой наружу.

— Не так, а боком и второе к нему впереди поставить, — пояснила я. Он быстро поставил кресла, как мне было нужно. Я стянула плед с кровати, постелила на сиденья кресла, выравнивая стык между ними.

— У вас есть ещё постельное бельё? Простынь хотя бы, — спросила я его. Он ненадолго вышел и принёс комплект белоснежной постели.

— Бельё лежит в шкафу в холле и полотенца там же, если понадобится, — пояснил он.

Я кивнула и взяла бельё из его рук. Постелила простынь, свернув её в несколько раз, взяла с кровати самую маленькую подушку и обернула её чистой наволочкой.

Уложив девочку на такую кровать и убедившись, что она оттуда не упадёт во сне, укрыла, погладила по головке и, наклонившись, поцеловала её в щёку. От ребёнка приятно пахло, как пахнет только от маленьких детей. Сердце защемило, такая маленькая, а уже совсем одна осталась. Нужно обязательно разыскать её отца, неизвестно, что с её матерью, но няня сказала, что отец точно жив. Или она не так сказала? Просто найти её отца. Или её отец её найдёт? Вот же, блин! Ещё бы знать кто её отец. Я даже не знаю, как зовут ребёнка, не говоря уж про её родственников. И что делать с этим, не представляю.