— А потом съешь, как самка богомола? — выгибает одну бровь.

— Именно, — подтверждаю свои слова кивком головы.

Руки Андрея скользят по моему телу, ягодицам. Прижимает к себе.

Потом резко разворачивает меня спиной к себе. Наклоняется, прикусывает моё плечо. А руки его уже шарят по платью в поисках заветного бегунка, чтобы освободить меня от этой, такой не нужной сейчас никому ткани.

А у меня голова кружится от его близости. Ноги немеют. И внутри всё трепещет. То ли от нетерпения. То ли от волнения. Не пойму. Но чувствую точно, что внизу, там, всё мокро. Горит там. Его хочет.

Часто дышу. Совершаю медленный вдох-выдох, чтобы привести дыхание в норму. Позади себя слышу, как Туманов себе под нос ругается, матерится. Не получается у прокурора расстегнуть молнию. Хихикаю.

— Тебе смешно, да? — рычит.

— Да. Дай я сама, — тяну руки за спину, дабы помочь своему прокурору со змейкой на платье.

Но меня тут же бьют по рукам.

— Ай, — возмущаюсь.

— Стой смирно. Не мешай. — Через несколько секунд вновь слышу, как ругается. — Блдь! К чёрту, — и в следующую секунду слышу громкий треск ткани.

— Эй, господин главный прокурор, вы мне платье порвали! — возмущаюсь.

— К чёрту это платье! — ругается. — Я тебя новое куплю.

В ту же секунду тонкие бретельки спадают с моих плеч. А следом и сама вещь падает к моим ногам. Я остаюсь практически голой. Лишь тонкие ниточки трусиков всё ещё прикрывают мою наготу.

Одним уверенным движением перекидывает мои волосы на правое плечо. Наклоняется. Горячо целует в шею.

— Как же ты о*уенно пахнешь, моя девочка. Такая сладкая. Такая горячая. И вся моя. Сегодня ночью я сделаю тебя своей, — последнее слово произносит уверенно. Знает, что так будет.

Его слова обжигают меня. Заводят меня ещё сильнее. Между ног всё течёт.

Тело дрожит. По коже пробегают мурашки. И волоски на руках дыбом становятся.

Туманов проходится лёгкими поцелуями по плечу. Опускает руки мне на талию, сжимает. Прикусывает кожу на шее, а потом лижет. Меня всю пронзает желание. Откидываю голову назад на плечо Андрея.

— Я тебя сейчас сожру, — шепчет на ухо, а у меня внизу, там, всё течёт, горит. Полыхает. — Какая же ты... Блдь, просто огонь девочка, — проводит ладонями по талии, сжимает бёдра. — Прямо тут бы взял, Огонёк!

— Андрей, — сбивчиво произношу. — Пожалуйста.

А он будто и не слышат. Исследует сильными руками моё тело. Мнёт. Кусает. Ласкает. Сожрать всю меня хочет.

Резко втягиваю воздух в себя. Крепко сжимаю зубы. Выгибаюсь, подставляя всю себя своему прокурору. Хочу, чтобы сожрал. Всю. Боже...

Проводит языком вдоль шеи, прикусывает. Втягивает мою кожу в себя, посасывает. Ладонями ведёт вниз по талии, пробирается к тонким ленточкам, которые трудно назвать трусиками. Резко срывает их с меня. И они падают к моим ногам.

Рывком тянет меня на себя. Впечатываюсь в его каменное тело. И бёдрами чувствую, насколько сильно он меня хочет. Чуть отталкивается и вновь врезает в меня бедрами. Его эрекция каменная. Чувствую, насколько он большой, огромный.

— Хочу тебя, — шепчет на ухо. И ещё какие-то пошлости, от которых внутри всё горит, полыхает. С губ срывается стон. — Какая же ты о*уенная, моя огненная девочка. Ты же понимаешь, что я тебя сейчас трахать буду? Не смогу быть нежным, — пальцами касается моей промежности. Проводит вверх-вниз. Срывает с моих губ жаркий стон. Глаза закатываются. А у меня там уже давно мокро. Горит. Пожар там. — Я далеко не правильный, моя девочка. Не святой.

Поворачиваюсь к нему лицом. Обнимаю его за шею.

— И не надо, Андрей, — пытаюсь сказать дрожащим возбуждённым голосом. — Я так хочу тебя. Чтобы ты был самим собой. Не жалей меня.