Что-то было сломано внутри и хоть иногда и болело, напоминая о несбывшихся мечтах, но изменить что-либо уже не было душевных сил. Оставалось лишь плыть по течению, иногда сильно загребая, чтобы не выбросило на берег. Почему-то этот самый берег страшил даже больше, чем сама мутная река.

Дни складывались в месяцы, месяцы в годы. Я работала, крутилась в насквозь лживом обществе, где каждый норовил укусить другого побольнее. Порой вступала в какие-то странные союзы, которые были хороши лишь до определенного предела. И выполняя заданную функцию, они исчерпывали себя, люди, с которыми приходилось иметь дело, внезапно становились чужими, хотя недавно растягивали рты в улыбках и приглашали поучаствовать в своей жизни. Наверное, это были странности бизнеса по-русски. Попытки изображать дружбу со случайными партнерами. Позже, отношения стали больше походить на деловые, но первые годы...

Всё это выматывало и заставляло искать отдушины на стороне. Только и там их не было. Странно, как будто в какой-то момент этот мир начал отторгать саму мою сущность, уж больно, запрятанный куда-то глубоко, мой внутренний мир, не соответствовал внешней жизни.

Конечно, я не отказывалась от благ, что могли принести деньги. Алик был отправлен в лучшую школу. Он получал, как я думала, всё, о чем может мечтать. Кроме меня. На него времени оставалось мало. Не скажу, что вовсе не общалась с ребенком, просто, спустя несколько лет, видимо меря по себе, решила, что он достаточно взрослый. Это и было главной ошибкой. Его «взрослость» привела лишь в компанию таких же «золотых» мальчиков и девочек. А там было много доступных соблазнов, а ума им противостоять, увы, не хватило.

Когда заметила неладное, оказалось уже слишком поздно. Это сказки, о том, что при наличии средств можно справиться с зависимостью. Мало кому такое удавалось, и к моей, и его беде, Алик оказался не из их числа. Сейчас от того мальчика почти ничего не осталось. Ремиссии после каждой попытки пресечь и пройти курс реабилитации становились всё короче. Последний раз он не продержался и недели.

А я... Я просто существовала и играла по правилам этого мира. Депрессия, скажите вы. Отнюдь. Так живет большая часть населения, лишь разница в уровне этой так называемой жизни.

Работа, много спорта, косметологов и стилистов. А не так давно пришлось познакомиться и с пластическими хирургами. Положение обязывает! Приемы, нужные люди и любовники. Последние вообще не приносили радости, потому что корень в слове «любовник», явно не соответствовал тому понятию, что в реальности было вложено в эти отношения. Мужчины у меня были двух типов: нужные и красивые. Хотя и первые, и вторые удовольствия не доставляли. Друзей у меня не было, только приятели. Единственная подруга, что была со мной из той далекой жизни, глупо погибла, от рук ревнивого сожителя.

Поэтому, когда несколько дней назад я очнулась в реанимации, и осознала, в каком я состоянии, испытала странную гамму чувств. От ужаса неприятия ситуации в целом, до странного облегчения, что, наконец-то, всё это закончится.

Я даже не помнила, что произошло. Мне потом рассказали, как мой «инфинити» буквально был впечатан пьяным водителем «КАМАЗа» в прекрасную гранитную набережную Невы, снеся ограждение. Меня несколько часов выпиливали из остатков машины. Не спасли и подушки безопасности. И вот теперь, полностью парализованная ниже шеи, я умирала в элитной палате одной из городских больниц.

«Самый лучший день заходил вчера...»

Они не угомонятся. Теперь надрывное завывание прокуренным голосом.