Я улыбаюсь, соглашаюсь на любые их условия, хотя испытываю все меньше уверенности, что это когда-либо случится.

Было бы большим счастьем вспомнить для начала, как меня по-настоящему зовут.

Впрочем, имя Вайолет уже пристало накрепко. Сейчас практически все так обращаются ко мне, и я не возражаю. Имя как имя. Не хуже и не лучше других.

Приезжает женщина из службы социального обеспечения и привозит одежду, которую я смогу носить вне стен больницы. Пару синих брюк – они называются джинсами, простую белую футболку, бюстгальтер, который Кияне приходится учить меня самой застегивать сзади, нижнее белье в красную и оранжевую полоску, носки и обувь на шнуровке с розовыми рисунками в виде стреловидных молний по бокам. Все это не моего размера, за исключением носков, за что дама бесконечно извиняется, бормоча себе под нос:

– Простите, но с размерами мне приходилось действовать наугад.

Я не в обиде, так как очень хочу наконец избавиться от надоевшей больничной пижамы.

Мистер Рэйюнас – тот самый, кто безуспешно пытался найти моих родственников (хотя и обещает не оставлять попыток), сообщает, что теперь меня передают под опеку назначенной государством приемной семьи.

Я понятия не имею, о чем речь, однако смысл происходящего начинает до меня доходить, когда позже днем в мою палату входят женщина и мужчина, представившиеся как Хезер и Скотт Карлсоны. Они показывают мне фотографии дома, который расположен в 175 милях к северу отсюда, переднюю лужайку с веревочными качелями, свисающими с дерева, и мальчика с большими голубыми глазами и растрепанными белокурыми волосами, которого они называют своим тринадцатилетним сыном Коуди.

Вот составляющие моей временной семьи. Моей временной жизни. Предполагается, что там я должна чувствовать себя как дома до тех пор, пока не найдется мой настоящий дом.

Я всматриваюсь в их искренние добрые улыбки, читаю немудреный язык их жестов и решаю, что меня, вероятно, могли отправить и в гораздо более неприятное место. К тому же других вариантов, собственно, и нет, а я отчаянно хочу выбраться из больницы.

– Мы остановили свой выбор на Карлсонах не в последнюю очередь потому, что их дом находится в достаточно уединенном месте, – объясняет мистер Рэйюнас. – Они живут в маленьком городке, который называется Уэллс Грик. Это на центральном побережье Калифорнии. Никто за пределами этой комнаты не будет знать вашего местонахождения. Как вы, вероятно, поняли по телевизионным трансляциям, средства массовой информации устроили вокруг этой истории настоящий цирк. А нам хотелось создать вам все условия для полного покоя. Хезер и Скотт позаботятся о том, чтобы о вашем к ним переезде никто не пронюхал. Мы же тем временем всеми силами продолжим поиски вашей семьи.

Он подписывает документы и возвращает их доктору Шацелю, который выглядит весьма недовольным. Кажется, будь это в его власти, я бы проторчала в больничной палате до полного выяснения всех обстоятельств.

Мне остается только радоваться, что решение принимал не он.

– Нам не нужно помочь вам упаковать вещи? – спрашивает Хезер Карлсон, подходя к моей кровати и снова улыбаясь.

Я качаю головой и показываю ей медальон в форме сердца, который сжимаю в кулаке.

– Это все, что у меня есть.

Хезер закусывает губу и возвращается к мужу, уже сожалея о своем вопросе. Тут в комнату входит Кияна с большим коричневым бумажным пакетом.

– Здесь одежда, в которой ты была, когда тебя нашли.

Я заглядываю внутрь и вижу какие-то тряпки из темно-серой ткани, аккуратно сложенные плотными квадратами. Нужно будет внимательнее все это осмотреть позже, решаю я про себя.