— А-а-а-ах! — простонала она.

Тогда я лизнул её сосок с нажимом и почувствовал, как он начал твердеть под моим языком, увеличиваться в размерах.

— Бесстыжая Синеглазка правильно реагирует на Яна, — хриплый смешок вырвался из моего рта, а потом я полностью втянул в себя сосок, засосал с силой.

Синеглазка, прикусив губу, замычала. Но я хотел большего. Хотел услышать её крик, и тогда я укусил её. Она закричала, не сдержав эмоций. Её бедра дёрнулись подо мной, и я сделал это снова — прикусил её тугой сосок. Она вновь закричала. Мне нравилось слышать её голос. Такой приглушенный и чистый, как само наслаждение.

Я продолжал вылизывать её чёртовы груди, пил её и посасывал каждый кусочек бархатистой кожи. Мял их и массировал, лизал и сосал, а когда закончил, они были влажными и в засосах. На короткий миг почувствовал себя мудаком. Но мне так хотелось пометить их и думать, что именно сегодня они мои.

Спустившись по её животу, я проложил дорожку из влажных поцелуев. Она стала извиваться, когда я обвёл языком пупок, начал дразнить нежное местечко чуть выше края трусиков. Большими пальцами скользнул по её промежности, давя на впадинки по краям её складочек.

— Святые! — воскликнула она. — Пожалуйста…

Каким же умоляющим был её голос. Мне это нравилось. Меня это заводило.

Я провёл рукой по её мокрым трусикам и, потянув резиночки в разные стороны, сорвал их с неё.

— О, Ян!?

Удивление скользнуло в её голосе и тут же пропало, когда я провёл по подстриженным волоскам на лобке подушечками больших пальцев. Я двигался осторожно по бархатной коже, а когда пальцы коснулись её влажных и розовых губок, она вскрикнула и дёрнула бёдрами.

— Синеглазка, я только коснулся тебя! — просипел я, округлив глаза, и понял, что девка уже давно возбуждена и требует немедленной разрядки.

— Только не останавливайся, продолжай касаться, — горячо шептала кисуня, пытаясь насадиться на мои пальцы.

Эта крошка очень горячая, и вряд ли я долго вытерплю, чтобы вот так дальше продолжать исследовать её совершенное тело.

Я нажал на её глубину большим пальцем и чуть вошёл в дырочку, а затем вытащил и двинулся в сторону манящего своими размерами бугорка. Её тело напряглось, как будто в ожидании. Я чуть дотронулся до вершинки, а потом, когда она дёрнулась мне навстречу бёдрами, вдавил его в розовую мякоть.

—А-а-а-х! — простонала она, кусая губы.

Мой член просто сходил с ума в штанах. Мне казалось, ещё немного, и треснет к чёртовой матери ширинка, а сам ствол выпрыгнет из штанов.

Нырнув пальцем в её тугость, я все же решил, что все прелюдии мы оставим с кисуней на потом, иначе я кончу прежде, чем доведу Синеглазку до вершины.

Стащив с себя одежду, я наблюдал за тем, как её тело реагирует на мой палец. И мне нравилось, что под тонкой белой кожей проступают синие жгутики вен, говоря о том, что малышка в настоящем, неподдельном возбуждении.

— Ты будоражишь мою кровь, Синеглазка, — прорычал я, вытащив палец из её влажности, прочертил мокрой подушечкой по её складкам вверх-вниз, — и я хочу тебя прямо сейчас трахнуть. Поэтому будь послушной девочкой, и давай отложим игру на попозже.

Я продолжал наблюдать за её лицом и за выражением глаз, когда, взяв её руку, положил себе на член и, сплетя наши пальцы, провёл вверх-вниз, поднимая крайнюю плоть.

Я видел, как кисуня сглотнула, когда её взгляд остановился на бордовой головке, зазывно поблёскивающей от смазки в сумерках комнаты.

— Ты такой огромный, Ян, — выдохнула она, а из моего рта вырвался короткий смешок.

Да, мой член был действительно огромный. Особенности, так сказать, моего рода. Большие члены в нашей семье передавались мужчинам из поколения в поколение.