Будильник в пять утра после тяжелого перелёта и пусть и небольшой, но смены часовых поясов – это жестоко. Юзова застонала и со злостью заставила телефон замолчать.

– Больше никогда не поставлю эту мелодию, – откинула одеяло и поднялась, запуская пальцы в воронье гнездо на голове. Зевнула, почесалась и накинула халат: тёплый, в цветочек, – а потом направилась в ванную делать из себя человека.

Хотелось надеяться, что Кирилл не стоит под дверью с очередными поручениями. Или того хуже, спит в ванной. А где он, кстати, спит? На первом этаже или на втором? Надо всё же побродить по дому. НО!.. В отсутствие домработницы, в бахилах и перчатках, а то мало ли…

Человек из Ани получился так себе – средненький. Мятная блузка села идеально, и юбка обтягивала все стратегически важные места. Волосы больше не торчали во все стороны, будто их владелица недавно получила двести двадцать вольт, а нормально лежали себе рогаликом на макушке. Но вот смотришь в зеркало, и будто чего-то не хватает. «А-а…» – дошло неожиданно. Счастья не хватает. Да. В глазах не хватает счастья, которое заставляет их искриться, а владельца искрящихся очей моментально делает в сто раз симпатичнее. Как-то так...

Кирилл, надо отметить, в тёмно-синем костюме, оттеняющем его глаза, выглядел… да ладно, шучу! Вообще плевать, как он выглядел. Кирилл просто сидел и жевал с бесстрастным выражением лица и прямой, как швабра, спиной. Этакий робот-бизнесмен. Если в будущем машины заменят человечество, то они будут именно такими, как Кравцов.

– Доброе утро! – кажется, Аня переборщила с бодростью в голосе, но как вести себя в присутствии домработницы ещё не знала.

– Доброе, – отозвался Камень и продолжил есть свою… кашу, наверное.

Юзова мысленно пожала плечами и полезла в холодильник. У них же раздельное питание. Не больно-то и хотелось. Сейчас как замесит себе творог с орехами, да курагой и мёдом.

– Ум-м… – а вот вслух стонать от удовольствия не стоило. Ошибочка вышла.

Кирилл закашлялся. Миссис Джонс всплеснула мокрыми руками и бросилась к графину с водой. Аня услужливо стукнула «супруга» по спине. От удара он резко подался вперёд и чуть не опрокинул содержимое своей чашки. Ещё и ложка из тарелки выскочила и, весело разметав по столу кашу, упала.

– М-да… – задумчиво протянул Аня и вернулась на своё место – на противоположный конец стола, подальше от сгустившихся грозовых туч.

– Спасибо, – сипло вымолвил Кирилл, сделав несколько глотков. Домработница уже вытерла кашу и предоставила чистую ложку. Казалось, инцидент сглажен, но прозрачно-голубые глаза как-то подозрительно сверлили Аню.

Она невозмутимо устроилась за столом и так же невозмутимо начала есть свой творог.

Что он задумал? Хочет ввести новое правило? Не стонать в его присутствии? Как он, интересно, собирается это произносить вслух?

«Аня, я запрещаю вам стонать. Один стон – штраф десять фунтов. И по возрастающей…»

Кравцов, видимо, подумал о том же, потому как прочистил горло и решил разрядить обстановку.

– Беатрис, – вежливо обратился он. – Не помню, чтобы вы раньше готовили такую оригинальную пасту. Очень вкусно.

Миссис Джонс вопросительно выгнула бровь, бросила озадаченный взгляд на Аню, которая вовсю уже подавала знаки, мол: «Не надо! Молчите!» Но напротив сидел Камень, и кроме как нервно моргать, ничего больше не выходило. Домработница не разобрала тайное послание и выдала Юзову с потрохами.

– Спасибо, сэр. Но я ничего подобного не готовила, – отстранённо и, видимо, не очень довольно произнесла она и вернулась к натиранию воском поверхности гарнитура. Аня машинально застонала. Это был стон обречённого человека, но по тому, как отреагировал «супруг», быстро закрыла рот ладонью, извиняясь взглядом.