— Успокойся, пантера, — слышу густой шепот Зайца на ухо и его руку, что крепко обхватывает мою ладонь.

Уже не дергаюсь, просто покорно следую за ним. Я устала быть сильной и противостоять всем и всему.

До машины идет держась за руку. Не могу сказать, что меня это смущает, но внутри кошки скребут. Неведомый голос воет “Это неправильно!”.

Именно в этот момент, думаю про Алекса. Что, блять?!

Выдергиваю руку, и резко останавливаюсь у двери.

— Ник? — Опять смотрит на меня как на умалишенную Заяц.

Я его не виню. Со стороны оно так и выглядит. Глупо хлопаю ресницами и пытаюсь придумать оправдание своим поступкам.

— Извини, я устала, — рвано выдыхаю каждое слово. — Поехали?

Не дожидаясь ответа, быстро сажусь в машину и пристегиваю ремень. Мысленно считаю до десяти и обратно. Что со мной происходит?

— Точно все норм? — Хмурит брови блондин, трогаясь с парковки.

— Да, да. Работы много. — Не смотрю на него.

— Ник, если не хочешь, не говори, — серьезно отвечает Артем, от чего у меня сердце в пятки уходит. Никогда не видела его таким сосредоточенным и… сексуальным. — Я переживаю за тебя.

— Почему? — Хрипло спрашиваю, поворачивая в его сторону голову.

Зачем, Ника? Ерзаю попой по натуральной коже сиденья, чувствуя как между ног становиться горячо. Накаченная рука, что уверенно держит руль. Идеальный профиль, и шея в которую хочется уткнуться носом сидя у него на коленях.

Что со мной происходит?

Не отвечает. Упорно смотрит на дорогу, хоть я и вижу и слышу как скрепит от крепкого сжатия кожа на руле. И как щеку изнутри кусает вижу. Я не дурочка, понимаю его неоднозначные намеки, и излишнее внимание.

Почему именно сейчас, когда в моей жизни начался полный пиздец?!

Остаток дороги проходит в тишине, вернее под попсу, что вещает по радио. Заяц думает о своем, я о своем. Напряжение в воздухе можно рукой ухватить, но мы оба игнорируем его. Паркуется у моего подъезда, глушит мотор, откидывается на сиденье и молчит.

— Спасибо, — шепчу, словно боюсь, что он меня услышит.

С опущенной головой отворачиваюсь, хочу выйти из машины, но тут резких толчок и крепкие руки меня останавливают. Не понимаю что происходит, ровно до того момента когда мои губы обжигают его, горячие, с претензией. Блять, знала бы что Артем так целуется, сама б залезла ему на колени еще при первой встрече.

Не церемониться. Прижимает меня к себе до хруста в позвоночнике. Кусает мои мокрые губы и снова погружается в открыты рот языком. От пошлого чмоканья у меня начинает сносить крышу. Царапаю его торс через футболку, стону ему в губы. Зверею, теряя последние крупицы человека в себе.

Артем не теряет время, уже не держит меня в надежных тисках. Опускает руки на мои бедра, ведет вверх, забираясь под подол сарафана.

Сама хватаю его за шею сзади, лезу ему на колени, как же хорошо и уютно с ним, так же как и было в квартире…

Резко дергаюсь от двух вещей, больно ударяясь спиной об руль: от боли в ягодицах, к которым прикоснулся Артем, и от того, что только что думала, что я с Алексом!

— Малыш? — Утробно выдыхает он, сильнее сжимая ягодицы, и тут я не могу сдержать тихий писк.

Начинаю дергаться, пытаюсь слезть с него на свое место, чтобы не было видно следов от порки. А еще, мне стыдно. Не про Артема я думала, забираясь пальцами под футболку.

— Прости. Прости.

Поправляю сарафан, беру сумку, что валяется под ногами. Лихорадочно оглядываюсь по сторонам, пугаясь от собственных мыслей. Не переживаю, что нас кто-то увидит, разве что один человек.

— Ник, извини, я не знаю, что на меня нашло, — виновато, словно побитая собака опустил голову Заяц.