Как только местные это усвоили, жизнь вернулась в нормальное русло. Ну… насколько данное русло можно назвать нормальным.

– Может, выберете говядину? – елейным голосом осведомился продавец, с восторгом глядя на Бабарского, который уже набрал целую подводу продуктов и не собирался останавливаться. Продавец же мысленно подсчитывал прибыль, пока не зная, что торговаться с ИХ – то ещё удовольствие.

– Говядину я уже взял.

– Но не у меня.

– Но уже взял.

– У меня лучшая говядина на всей Пелерании.

– Отстань! – Бабарский прикинул уже закупленное и понял, что пора переходить к выбору экзотики, то есть местной живности, поскольку Помпилио не отказывал себе в удовольствии оценить новое.

– Мне нужен окорок туплуса. Ходят слухи, что он восхитителен.

– Если запекать на углях, – подтвердил продавец. – С нашими травами.

– Где взять травы?

– С удовольствием подарю набор трав столь чудесному покупателю.

– Очень хорошо… – Бабарский огляделся. – Кстати, со мной, кажется, был астролог?

– Вон тот? – продавец ткнул пальцем в застывшего шагах в двадцати Галилея, который, если судить по вялым жестам, вёл серьёзный диалог.

Навес был самым обыкновенным для наспех выстроенного рынка: четыре столба и приколоченный к ним полосатый тент. Улыбчивый продавец тоже не казался подозрительным: заурядный пограничный дилер в потёртых цепарских штанах с накладными карманами и выгоревшей на солнце рубашке, расстёгнутой по случаю жары почти до пупа. Дилер сидел на складном стуле, положив ноги на пустой патронный ящик, и с любопытством рассматривал прохожих. Но нельзя сказать, что он стремился хоть как-то привлечь к себе внимание, скорее наоборот: разглядывал с любопытством, дружелюбно улыбаясь, не делая ни малейшей попытки предложить товар. Галилея дилер «срисовал» заранее, но виду не подал, дождался, когда астролог зайдёт под навес, помолчал и осведомился:

– Что угодно доброму синьору?

– А по мне не видно?

В некоторых случаях дилеры терялись, однако улыбчивый оказался калачом тёртым и вместо ответа продолжил улыбаться, всем своим видом показывая, что арендовал навес в центре рынка просто так – спрятаться от солнца.

– Что у тебя есть?

– Всё, что угодно.

– Вот уж не думал, что где-то в Лингийском союзе дурь станут продавать у всех на виду.

– Мы в Лингийском союзе, добрый синьор, но время сейчас горячее, в порту полным-полно астрологов, которые ищут разное, и власти закрывают глаза на то, что мы облегчаем им поиск. Вы ведь астролог?

– Астролог.

– Стандартный набор: вихель, сэнская щепоть, ухская пыль…

– Не интересует, – отрезал Квадрига и пояснил: – У меня запас.

– Не сомневаюсь.

– Мы идём в Туманность, так что добра у меня с собой в изрядном количестве.

– Хочется чего-то необычного?

– На этой планете делают что-нибудь интересное?

– И сколько вы готовы заплатить?

– Стандартной таксы не существует?

– Мы в пограничном мире, добрый синьор, тут ещё долго не будет стандартной таксы.

– Сколько?

– Цехин за унцию.

Сказать, что это была запредельно высокая цена – значит промолчать. Ни один наркотик не стоил таких денег.

– Сколько доз?

– Пятьдесят.

– О чём идёт речь?

– Поверьте, добрый синьор: мы говорим о будущем хите Герметикона. Мы называем его «пелерицин» – в честь Пелерании. Мы только освоили производство, но скоро распространим его по всему Герметикону.

– Если вас не повесят.

– Если не повесят, – хладнокровно повторил дилер.

– Я так и не услышал, о чём идёт речь.

– На этой планете довольно богатый животный мир, добрый синьор, и среди них есть одна зверушка, названия которой я вам не скажу, вытяжка из желез которой оказывает весьма интересный эффект. По одной капле в каждый глаз – и через пару минут человек оказывается в сердце Пустоты и гадает о будущем чёрных дыр на внутренностях жертвенных кроликов.